Папина дочка

Теперь - точно всë! Ни одной мысли о нем не подумаю! Грубиян! Неадекватный!

Выбегаю через пожарный вход под лестницей.

В грудь бьёт холодный ветер. Пальто осталось в гардеробе.

Вокруг темно, жестяные панели, пожарные лестницы поскрипывают от ветра.

И я в белом в этой темноте. Обняв себя за плечи, неловко иду по заднему пустому двору клуба. Впереди забор и проем в нем.

Ветер гуляет под юбкой, дергая ее в разные стороны. Холодно…

Выхожу на стоянку.

- Лиз! - сметает меня неожиданно Шмелёв.

Шумное горячее дыхание опаляет мои губы.

Пальцы сжимаю меня у поясницы, поднимаясь вверх по спине. От ощущения его врезавшегося в меня тела, под колени бьёт слабостью и глаза мои закрываются.

- Лиза... - подрагивающими губами вдавливает в мою верхнюю.

Мне кажется, я ещё пьянее, чем он сейчас. Иначе, почему мои непослушные губы приглашающе распахиваются?!

Но он не целует.

Ласково скользит своими по моему лицу - переносица, скула, бровь, висок... Обнимает крепко и уютно, как подушку во сне - крест-накрест. Наши лица прижимаются.

Мои ноздри подрагивают, ловя его кружащий голову запах.

- Лиз... - шепчет, заглядывая в глаза.

Ныряет в карманы джинсов руками и поднимая их, солит меня открыточками. На каждой из них - грустный виноватый шмелик.

Ветер подхватывает их, кружа вокруг нас.

Опьяневшая смотрю, как они парят, поднимая лицо вверх.

Ощущаю, как его влажные губы сминают мои. И глаза закатываются от потери связи с реальностью.