Не разлучайте нас

Я угодила прямо в его ловушку, как двенадцатилетняя идиотка, каковой я собственно и была. Глупая и наивная. Хотела сделать одолжение человеку, которого даже не знала. Я провела его ко входу на канатную дорогу. Там он снова схватил меня за руку и подтолкнул прямо к выходу из парка. На огромной парковке он сунул мне в бок, под самые ребра, нож. Острие проткнуло футболку. Тут ноги мне отказали, подогнулись, как будто бы были без костей.

И это далеко не самое худшее воспоминание.

Как в трансе, я прохожу вперед и сразу замечаю тот самый столик в одной из летних кафешек. Устало опускаюсь на скамейку за ним и на секунду прикрываю глаза. Здесь мы обедали тогда с родителями. С Сарой и Эмили, подругой моей сестры. Здесь мы ели сосиски в тесте и картошку фри. У меня был большой стакан Pepsi. И я жадно высосала все через трубочку, как будто умирала от жажды. Папа дразнил меня и ерошил мне волосы, чем страшно раздражал, ведь мне было уже не семь, а почти тринадцать. Я хотела скинуть толстовку маме, но она отказалась помочь. Сказала, что раз уж я сама взяла ее, то мне придется таскать ее целый день.

«Меня это не касается», – сказала она, раздраженно поджав губы. Как она достала меня этим замечанием. Как только мы ушли, я тут же пожаловалась на нее Саре. Теперь я думаю, насколько все было бы по-другому, если бы мама взяла у меня толстовку. Интересно, жалеет ли она об этом, вспоминает ли?

Надеюсь, что нет.

Даже не знаю, что случилось потом с этой толстовкой. Она осталась в машине Аарона Уильяма Монро. Помню, в суде она послужила доказательством. Было установлено, что я находилась в машине, потому что на заднем сиденье нашли толстовку.

Это странно, но парк аттракционов все тот же, как будто ничего не изменилось. Даже люди вокруг похожи на тех, которых я помню восемь лет назад.

Оглянувшись, я замечаю девочку в точно такой же толстовке. Они по-прежнему популярны. Вверху крупным белым шрифтом написано «Спасатель», а под надписью большой белый крест. Девочка напоминает меня. Такой же наивный свет в глазах. Длинные тонкие ноги, гибкое тело. Русые волосы собраны сзади в хвост. Она оживленно болтает, наверное, с младшей сестрой. Во всяком случае они очень похожи.

Мне вдруг захотелось подойти, тронуть ее за плечо и сказать: никогда не говори с незнакомцами, не уходи от мамы и папы. Жизнь очень страшная. Кругом пожиратели детишек.

Но нет. Рот у меня закрыт, я сижу на скамейке, как приклеенная. Смотрю, как люди заходят в парк, заглядывают в миниатюрные карты, которые выдают вместе с билетом на один из аттракционов или вместе с браслетами на все сразу. В сам парк вход бесплатный, но за аттракционы нужно платить. Многие просто срезают через аттракционы дорогу на пляж. Хотя сегодня на пляже мало людей. Уже осень, и вода в океане холодная. Солнце по-прежнему яркое, но не уже не греет, как летом.

Мимо проходит пара примерно моего возраста. Он, улыбаясь, хватает ее за руку. Она останавливается, запрокидывает голову. И тогда он долго и нежно целует ее в губы. Когда они наконец отрываются друг от друга, на лице у обоих улыбки. А я отворачиваюсь, как будто подсмотрела что-то очень личное. Эта сцена внезапно наполнила меня до сих пор неведомой тоской по чему-то несбыточному. Очень захотелось оказаться в такой же сцене, найти свое счастье.

Впервые в жизни к этому чувству не примешан страх. И это странно.

Издалека донесся запах чеснока, и в животе у меня заурчало. Я встаю и иду прямо к палатке, где продается картошка фри. Заказываю картошку в сыре пармезан и чесночном соусе и бутылку воды. И снова сажусь на ту же скамейку, с которой только что встала. Веет ветерок, мимо проходят люди, а я смотрю на них, наслаждаясь своей картошкой, и попиваю воду. Сейчас в парке не очень оживленно, и это радует. Если была бы толпа, все напоминало бы мне о том дне. Я бы запаниковала.

Спасибо, мне и так довольно страшно.

Пока я медленно и мучительно ем картошку, пульс потихоньку приходит в норму. Кровь больше не стучит в висках. Я выпрямляюсь на скамейке и очень собой горжусь. Я это сделала и теперь сижу в самом центре парка аттракционов, в том месте, где меня похитили, так, будто мне совершенно все равно. Я вернулась, и все в порядке. Я справилась.

Это положило начало моим победам.

Тут я вспомнила последний разговор с Бренной и нахмурилась. Я пытаюсь работать над собой, а они тянут меня назад. Мама, оказывается, залогинилась в приложении «Найти iPhone» на моем телефоне. Она увидела, куда я иду, и попросила Бренну со мной связаться. Не могу в это поверить. Они все еще водят меня за ручку, как ребенка. Это не укладывается в голове. Да, я понимаю, что они боятся и волнуются за меня, но вот это уже слишком. Как же мне справиться со всем этим бредом, если все, кто меня любят, тянут меня назад?

От этой мысли аппетит совсем пропадает, и я стряхиваю оставшуюся картошку на землю. Да, я одна из тех возмутителей общественного порядка, которые кормят чаек, несмотря на запрещающие знаки. Мне как-то все равно. И мне жалко чаек. Я знаю, что они паразиты, питаются подачками, но ведь и им надо как-нибудь жить. Я могу бросить картошку в мусор, а могу покормить чаек.

И выбираю птичек.

Проходящий мимо сотрудник кафе сердито смотрит на меня. Мальчик-подросток с прыщавым лицом и раздраженным взглядом. Я отвожу глаза, встаю, собираю мусор и сметаю все в бак. Я злюсь на себя и хочу поскорее уйти отсюда.