Неспешная игра

Это ранит. Сильно.

— Да, — наконец произносит она, её голос такой тихий, сладкий, что такое чувство, словно она шепчет прямо сквозь меня. — Мне бы этого хотелось.

Облегчение разливается во мне, вместе с пьянящим предвкушением. Я набираю скорость, крепко сжимаю руль и практически мчусь домой.

— Я никогда раньше не была наверху, — сообщает она мне, когда я следую за ней вверх по лестнице. Мой взгляд прикован к её идеальной попке, тем более что она находится на уровне глаз. Свитер, который на ней, прикрывает её, но джинсы у Александрии чертовски узкие. Они облегают её стройные бёдра… по всей длине ног, которые, кажется, продолжаются вечно.

Всё, что я могу себе представить, смотря на эти сексуальные ноги, — это как они обвиваются вокруг моей талии, когда я погружаюсь глубоко в её влажное, горячее тело. С трудом сглотнув, поднимаю глаза и ловлю её вопросительный взгляд через плечо. Наверное, это намек, что она ждёт моего ответа.

— Добро пожаловать в моё логово, — подаю голос с плотоядной усмешкой, надеясь, что она рассмеётся.

Она этого не делает. Проклятье.

Наверху лестницы я беру её за руку и веду до двери моей спальни, которая закрыта. Протянув руку, поворачиваю ручку и открываю, махнув рукой, предлагая ей войти первой.

Не говоря ни слова, даже не улыбнувшись, она делает, как я прошу, её рука выскальзывает из моей хватки. Я наблюдаю, как она входит в мою комнату, останавливается в центре, медленно поворачивается по кругу, её широко раскрытые глаза, кажется, пытаются охватить всё сразу, прежде чем встретиться с моими.

— Оно огромно, — выдыхает она.

Желание пошутить «ты сама так сказала» сильно, но я сдерживаюсь. Она ведёт себя так, будто сейчас не в настроении шутить.

К сожалению.

— Меня устраивает, — пожимаю плечами. Я скромничаю. Я знаю, что комната огромная. У Шепа такая же огромная. Этот дом огромен для двух парней, которые используют его только для сна, секса, душа и вечеринок. — Мне надоело делить дом с Шепом. Джейд всегда здесь, и стоит мне прийти домой, они смотрят на меня так, словно не могут поверить, что у меня хватает наглости прервать их семейное блаженство. Это раздражает.

— Похоже на то, — тихо соглашается она, подходя к комоду и проводя пальцами по лежащим там предметам. Флакон одеколона, неглубокая тарелочка, куда я бросаю лишнюю мелочь, копия Биг-Бена, купленная в Лондоне, когда мне было двенадцать, тоже там. — Биг Бен? — интересуется она.

— Это одна из тех вещей, с которой я, кажется, не могу расстаться, — признаюсь. Делает ли это меня сентиментальным? Возможно.

Александрия поворачивается ко мне лицом, облокачиваясь на комод.

— Ты когда-нибудь был там? В Лондоне?

— Да, — я засовываю руки в карманы. — Несколько раз.

— Я тоже, — признаётся она, опускает голову и слишком долго изучает свои ботинки. — Есть много вещей, которые я раньше делала.

Я иду к ней. Облако печали, которое, кажется, окутывает её, чертовски угнетает и меня, и это мне не нравится. Не хочу, чтобы она грустила. Я предпочитаю, чтобы она была резка и полна быстрых ответов, бросая мне вызов, улыбаясь мне, как будто она думает, что я появился на этой земле только для её развлечения.