– Если он тот, кто я думаю, – Александр посмотрел на Рафаэля: – Человеческое молоко с кровью – его естественное питание. Если ты начала кормить его, это должно было спровоцировать проявление драконьей крови. Но эта смесь прекрасно подходит и для того, чтобы её унять.
При этих словах Кайсаров хрипло вздохнул и попытался отвернуться от Ровены. Мышцы его по-прежнему не слушались, и попытка закончилась неудачно. Бельская схватила его:
– Рафаэль…
– Не надо, – прошептал он.
– О, наконец-то! Явись, искра сознания, – недовольно пробурчал Гидеон. – Кайсаров, успокойся. Мы пытаемся помочь. Я конечно зол на тебя безмерно, но твоя жизнь дороже моего гнева.
– Не надо… – упрямился Рафаэль, пытаясь уйти из объятий Ровены.
Но не смог, захлебнувшись болью судороги, прокатившейся по телу.
– Так, всё! – Бельская свалила его, крепко зажала, и взглянула на Александра: – Ему нужно молоко и кровь? Всё правильно?
– Да, – уверенно ответил Корф.
– Господа, извините…
Ровена отпустила Рафаэля, и пока тот пытался отползти от неё, быстро сняла руножилет, расстегнула китель, надорвала футболку под ним, расстегнула лифчик и, освободив грудь, прилепила наклейку.
Символы заклинания мягко засияли, и соски Ровены сразу набухли, через мгновение округлилась грудь, наполнившись молоком.
Бельская подняла Рафаэля к себе, крепко держа за шею, потому что он сопротивлялся, заставила взять в рот уже влажный сосок, и взглянула на Гидеона:
– Мне нужна игла…
– Не понадобится, – успел заметить Александр, и Ровена вскрикнула от неожиданной боли.
Кайсаров вобрал её сосок в рот, едва ли не вместе со всей грудью, всасывая молоко с такой силой, что прокусил кожу зубами.
– Боль должна пройти, – Александр смотрел на это, не отрываясь. – В слюне дракона есть вещество, стимулирующее выработку окситоцина.
– Ох… – Бельская глубоко вздохнула, уже чувствуя это – приятное ощущение тепла и возбуждения, которое возникало всегда, едва Рафаэль касался её губами или языком.
– Как же я могла не понять? – прошептала Ровена, гладя его по щеке.
– Корф! – Турмистров позвал с явным ожиданием, но Александр отрицательно покачал головой: