Я пытаюсь отдать команду псу и, наконец, у меня получается сложить онемевшими губами приказ:
— Чужой. Чужой, Браун!
Доберман резко берёт низкий старт и бросается на мужчину, целясь клыками в шею и плечи.
2. Ирина
Браун прекрасно ладит со всеми, но он хорошо натаскан и тренирован. Он умеет рвать.
Одновременно со злобным рычанием пса слышится отборный мат и крик боли.
Мужчина выставил руку, защищаясь от пса, но продолжает удерживать меня второй рукой.
Словно ничего не происходит. Будто его не рвёт зубами крупный, взрослый доберман.
— Браун! Место!
Знакомый, родной голос разрывает творящийся хаос. Голос мужа — как свет маяка во время ненавистного шторма. Браун отступает, но не сразу, и всё ещё глухо ворчит, почуяв запах и вкус крови.
Через несколько мгновений вновь зажигается свет. С появлением мужа даже перебои в электричестве исчезли.
— Ириш! Ириш, посмотри на меня, ну же!
Ладони мужа стискивают лицо изо всех сил.
— Нормально всё, слышишь? Ты зря испугалась! Зря.
Спустя мгновение Сергей подхватывает меня на руки. Я цепляюсь за его шею, глухо рыдая.
— Спокойно, спокойно. Всё хорошо!
Горячие ладони успокаивают. Оборачивают знакомым, уверенным теплом.
— Стас? — слышу низкий голос мужа. — Ты как?
— Жить буду, — усмехается мужчина.