Сегодня у нас всё — одно на двоих. Преступление и безумие, жажда стать ближе.
Я опускаю её на кровать, зависая над ней.
— Ты как гроза, — смеётся она. — У тебя глаза цвета грозы и дождя.
— Ты любишь дождь?
— Не знаю. Но теперь, кажется, люблю. Как тебя.
19. Он-1
Глупо переспрашиваю. Заставляю повторить. Ещё раз. Ещё раз.
Люблю.
Такое возможно?
Я стону в её рот и толкаюсь бёдрами вниз, задевая членом скользкую, горячую влагу, размазанную между бёдер.
Сказать в ответ «люблю» кажется слишком мало.
Разве так, как у нас, — любят? Так, как у нас, — живут и вдыхают это чувство вместо воздуха, прикладывают, как подорожник, на душевные раны.
Но на простом языке о сложном говорят именно так, как я стону:
— Люблю, — на повторе, глубоко трахая её рот языком.
Кайфую от ответной дрожи её тела. Перемещаюсь ниже, пробуя её грудь на вкус, облизывая и перекатывая соски между зубами. Губы втягивают их по очереди беспрестанно.
Пальцами поглаживаю нежную кожу живота. Он у неё вздымается и опадает, быстро и часто. Ещё чаще колотится сердце. И мне кажется, что я чувствую её сердцебиение кончиками пальцев везде — где только не коснусь.
Губами и языком скольжу к низу живота. Развожу её сомкнутые бёдра, закидывая себе на плечи.