Я провёл большим пальцем по её губам, призывая быть тише, но Настя неожиданно прикусила мой палец, втянув его в рот. Она начала посасывать его в ритм моим толчкам.
— Я хочу в тебя… До конца, — предупредил, понимая, что оргазм уже мощным прессом давит на меня сверху.
Ещё мгновение — её лоно судорожно сжимается под наши сдавленные стоны-хрипы. Я не выдерживаю и выстреливаю. Меня так же скручивает оргазмом, выплёскивающимся внутрь неё.
Мы всё ещё движемся навстречу друг другу, соприкасаясь со звуком влажных шлепков. Загнанно дышим, пытаясь сдержаться.
Настя разворачивается и обнимает меня дрожащими руками.
— Я так по тебе скуча-а-а-ала…
Я провожу пальцем по её телу, влажному от пота.
— Я заметил. А я…
Хотел сказать что-то красивое, но вместо этого услышал грохот и почувствовал ледяной укус воды, бьющий под напором мне в спину.
— А-а-а-ай! Что это, блин?
Я отодвигаюсь. Настя визжит, прячась за меня.
— Не двигайся! Кажется у меня в ванной кран сорвало!
Она смеётся, взахлёб, кажется, забыв, что у неё спит сын. Слышится топот детских ног.
Я едва успеваю закрыть щеколду, чтобы сын не узрел нас обоих обнажёнными.
— Одевайся! — подгоняю я Настю, натягивая намокшие боксеры вместе с джинсами.
Вода продолжает хлестать. По двери стучит Мирон.
Настя кое-как натянула трусики и накинула сверху банный халат, оставив меня воевать с кранами.
— Ма! Что это?
— Потоп, Мирон. У нас кран прорвало.
— Папа всё починит! — уверенно заявляет Мирон.