Кое-какие плоды мой манёвр всё-таки принёс – герцог остановился. Потом сложил руки на груди, одарил хмурым взглядом и шумно выдохнул.
– Только не говори, что ревнуешь, – прошептал он.
И до того серьёзно прозвучало, что я откровенно опешила и плюхнулась на попу.
Что-о-о?!
А в следующий миг стало ясно – издевается. Нет, в самом деле издевается! Просто губы светлости дрогнули в улыбке, а мне сообщили:
– Вот теперь точно прокололась, девочка.
С этими словами Дантос обогнул шокированного дракона и направился дальше. Правда, почти сразу остановился, чтобы бросить ещё более возмутительное:
– В следующий раз, прежде чем притворяться дурой, хорошенько подумай – а оно тебе надо? – И в ответ на моё окончательное, бесповоротное изумление, добавил: – Маленького глупого дракона бить бессмысленно, а вот умная девочка по попе получит точно. Поняла?
Да, я поняла. Я поняла главное! Блондин спешит к леди Жанетт не потому, что соскучился. Просто кое-кто стремится доказать свою нормальность. Кому? Видимо, самому себе.
Эта мысль была такой неожиданной, но такой ясной, что я совсем из реальности выпала. Но шок не помешал вскочить и вновь помчаться за Дантосом.
Не пущу! Ошейник с меня сними, а потом хоть к солнышку, хоть к птичке, хоть к рыбке! И вообще, в некоторых случаях быть извращенцем не так уж и плохо! Ведь симпатия к маленькому дракону естественным путём возникла, не то что…
Я запнулась и затормозила. Вот только бежала быстро, а паркет только-только натёрли, так что процесс торможения прошёл не так, как планировалось. Я заскользила на лапах, потом кувыркнулась и растянулась на полу. Но Жакар и светлость моего позора не видели… а вот Люсси и гость, которого эта поганка с какого-то перепугу впустила, очень даже.
– Ваша светлость, этот человек был очень настойчив, – пролепетала горничная. – Он утверждает, что он хозяин Астры.
Мне показалось, или драконье чутьё в самом деле уловило исходящее от Люсси злорадство?
И да, на пороге особняка стоял тот, одно воспоминание о котором пробирало до дрожи, – глава цирковой труппы, толстопузый Шеш.
Первые минут пять в кабинете царила тишина. Хмурая такая, нервная. Я жалась к ноге сидящего в кресле Дантоса, блондин изображал надменного аристократа, а толстяк стоял подле стола и откровенно трусил.
Да, Шеш боялся! И явно чувствовал неловкость. И вообще заговорить не решался. В итоге, этот воистину неприятный разговор сам герцог Кернский и начал…
Сказать по правде, я ожидала какого-то вступительного слова, каких-нибудь пространных рассуждений, но… кто-то по-прежнему торопился на свидание. Наверное, именно поэтому в тишине кабинета прозвучало отрывистое:
– Сколько?
Шеш шумно вздохнул.