— Зачем узнавать по голосу? — забормотала бедняга, краснея и бледнея под его взглядом. — Она назвала своё имя…
— Какое?! — опять перебили мы её с Рейвеном.
— Сказала, что её зовут госпожа Анна, и что она хочет выкупить чей-то долг.
Рейвен забарабанил пальцами по столу, а я медленно ударяла шапкой по колену, стряхивая с неё пыль.
— Что с Шемсином? — робко спросила женщина.
— С ним всё в порядке, временно взят под охрану, — ответил Рейвен и поднялся из-за стола, щёлкнув по яблочному огрызку. — Когда приходила эта госпожа Анна?
— Ещё до обеда, — с готовностью ответила жена гончара. — Но она не пила пиво… Я предложила ей воду или сыворотку, а она отказалась. А Шемсину что-то угрожает?
— Следствие разберётся, — сказал судья и кивнул мне: — Нам пора.
Когда мы вышли из дома гончара, я чуть не подпрыгивала.
— Рейвен, это Анютка притащила туда твою шапку! И кружку поставила, чтобы подозрения были на тебя!
— Какие подозрения? — Рейвен не разделял моего энтузиазма.
Он вёл Смата под уздцы, а я бежала впереди него, пытаясь заглянуть судье в лицо.
— Чтобы свалить на тебя убийство троих свидетелей! Разве не ясно? Тебя бы отстранили, прислали бы другого судью… Возможно, она уже договорилась — кого.
— Вряд ли меня отстранили бы из-за трёх утопленников, — ответил он. — И Анна не пила пиво.
— Откуда ты знаешь? Гончариха могла соврать.
— Если бы она хотела соврать, то сказала бы, что это
— Да ну их, эти кр
Рейвен улыбнулся углом рта, и я обиделась всерьез.
— Не веришь, — сказала я сердито. — Вот зря не веришь.
— Ты точно так же говорила про Эдит, — напомнил он.