— И кости целы. Что вы переполошились?
Димак слабо застонал, приходя в себя, и ему помогли сесть, подперев плечами с двух сторон.
— Увечье, несомненно, есть, — продолжал доктор, раскрывая рубашку на груди пострадавшего. — Думаю, как раз на штраф в три серебряные монеты.
— Помилуйте! С чего так дорого?! — возмутился хозяин осла.
Сам осел совершенно не интересовался происходящим вокруг, и ткнулся мордой мне в живот, пытаясь залезть в сумку.
— Да уберите же вы его! — чуть не заплакала я, потому что спасения от ослов в этом мире не было. Но ещё ни один из них не приставал ко мне прилюдно.
Осла попытались оттащить, но он упирался всеми четырьмя копытами. Пришлось мне угостить его и кусочком луковой лепешки, которую я приберегла для себя на обратную дорогу.
Димак теперь чувствовал себя совсем хорошо, и даже поднялся на ноги, охая и хватаясь за грудь и бока.
— Проклятая животина мне все кишки перемешала, — простонал он, морщась от боли.
— Четыре медяка, — быстро предложил хозяин осла. — Ну… пять медяков.
— При чем тут осел? — зло усмехнулся Димак и посмотрел на меня. — Это ведьма его заколдовала. Вон, кормит сейчас в награду. Ты меня убить хотела, да?
— Не говорите глупостей, — сердито ответила я, пытаясь оттолкнуть ослиную морду. — И помогите мне, наконец!
— Сама себе помоги! — огрызнулся Димак. — Мошенница! Обманщица! Да за такие штуки вас сжигать надо, по три штуки каждый день!
— Следите за словами! — вмешался Квакмайер. — Наговариваете на женщину…
— Что тут происходит?
Услышав голос судьи Кроу я испытала одновременно и облегчение, и досаду. Судья всё обо мне знает (ну или почти всё), и не поверит, что это я (а не Эдит) наколдовала что-то там. Но с другой стороны, почему он всё время является в образе спасителя? И когда я нахожусь не в самом лучшем положении и виде. Как сейчас, например, когда меня притёр к забору осёл.
— Уберите животное, — велел Кроу. — С обвинениями подождем до судебного разбирательства. Женщину и этого, — он кивнул в сторону Димака, — ко мне.
— А я, господин Кроу? — напомнил о себе Квакмайер.
— Свидетели будут опрошены потом, — отрезал судья и нахмурился: — Да уберите осла!
— Упирается, чума, — пропыхтел торговец, безуспешно пытаясь меня освободить. — Как спятил сегодня!