– Заноза в заднице. Картоха только и растет, больше ничего. Папаша был фермер, застройщики ему мильон сулили, но он уперся, он фермер, чего ему еще делать в жизни? А потом взял и помер на хрен, и все это досталось мне. Теперь никто не купит. Без надобности земля.
– Почему вы ее не возделываете?
– Своих дел хватает. Гараж и доставки – мой бизнес.
Этот двор очень мало походил на «бизнес».
– Зайдете? Покажу вам, что тут как.
Я заглянула издали в распахнутую дверь дома – беспорядок, грязь, какие-то завалы – и покачала головой. Нет уж, за эти ворота я ни ногой.
– Вы доставили моему отцу пять коробок от Микки. Нескольких вещей недостает. Не могли бы вы мне… помочь?
– За вора меня держите?
– Нет, прошу помочь, – повторила я. – Вы где-нибудь останавливались? Кто-то мог залезть в фургон?
– Я загрузил их в фургон и отвез в Дублин. Вот и все.
– Не открывали коробки? Может быть, что-то выпало?
Усмешка.
– Знаете что, я вам отвечу, если вы меня поцелуете.
Я отшатнулась.
– Ладно, ладно, – рассмеялся он. – Отвечу, если пожмете мне руку.
Тоже скверно, однако я решилась ему подыграть. Пусть только на вопрос ответит.
Лупер шагнул вперед, протягивая мне руку. Гаечный ключ сунул в задний карман и помахал второй рукой, показывая, что безоружен.
– Ну же! Пожмете мне руку – отвечу на все вопросы. Я свое слово держу.
С подозрением косясь на его руку, я протянула свою, а он, завладев моей ладонью, резко дернул меня к себе, свободной рукой ухватил сзади за шею и подтянул мое лицо к своему, чтобы поцеловать. Его губы прижались к моим губам, а я не могла пошелохнуться, только стиснула зубы, чтобы ни частички этого мерзавца в меня не проникло. Попыталась вывернуться, но не получилось, он крепко удерживал мой затылок. Обеими руками я уперлась ему в грудь, но он был очень силен, и я почувствовала, как во мне нарастает паника. Наконец он отодвинулся от меня, облизнул губы и аж взвыл от смеха.
Я принялась яростно обтирать лицо. Больше всего мне хотелось убежать и закрыться в машине. Сердце колотилось. Поблизости никого, кто бы помог, но Лупер больше меня не трогал, стоял себе и хохотал.