– Позвольте, проведу для вас экскурсию. Мои стены славы, наверное, вам показывать не стоит, но вот там, в уголке, у нас все памятки «Электрических бабок».
Разочарованная тем, что тут никто не слышал о моем отце, я поплелась за ним в дальний конец бара. Картопля спрыгнул со стула и присоединился к нам.
На стене была устроена застекленная витрина, внутри два кубка.
– Они стали победителями всемирного чемпионата по марблс в… – Он пошарил в карманах, отыскивая очки.
– В девяносто седьмом, – перебил Картопля. – В апреле.
Мраморный Кот покосился на него и продолжил:
– Второй кубок – лучшего игрока. И это не Картопля, даже без очков скажу, – поддразнил он, продолжая рыться в карманах.
– О нас писали в газете. – Картопля ткнул в обрамленную вырезку, и я наклонилась ближе рассмотреть фотографию.
– Смотрите внимательнее, у Картопли еще можно разглядеть волосы, – посоветовал Мраморный Кот.
Из вежливости я почти ткнулась носом в фотографию, провела взглядом от ближайшего ко мне игрока к следующим, и вдруг сердце пропустило удар.
– Это мой отец, – сказала я, указывая на одного из них.
Мраморный Кот, нашедший в конце концов свои очки, тоже придвинулся ближе к газетной вырезке в рамке.
– Хэмиш О’Нил. Это ваш отец?
– Нет, нет! – рассмеялась я. – Тут ошибка. Его зовут Фергюс Боггс. И это точно он. Боже, только посмотрите, какой он тут молодой.
– Это Хэмиш О’Нил, – повторил Мраморный Кот, тыча толстым пальцем в лицо отца. – Один из моих завсегдатаев. Уж его-то я знаю.
Картопля снова вступил в разговор:
– Это Хэмиш! – И посмотрел на меня, как на лгунью.
Я была ошеломлена. Раскрыла рот, но ни звука из себя не выдавила. Голова плыла, слишком много вопросов, меня все это сбивало с толку. Я внимательнее присмотрелась к фотографии – может быть, я в самом деле ошибаюсь? Двадцать лет прошло, меня могло обмануть сходство. Но нет, это, без сомнения, он. Или эти немолодые мужчины шутки шутят? Какой-то розыгрыш? Я обернулась к ним: их лица были столь же озадаченными, как мое.
– Она говорит, что Хэмиш – ее отец, – сообщил Мраморный Кот Картопле. Его возбужденный голос пронесся по всему пабу, двое мужчин в костюмах тоже прислушались.
– Я слышал. – Картопля, прищурившись, изучал меня.