Императорский отбор для попаданки

Надо собраться и бороться. Срочно! Сжав кулаки, я вонзила ногти в кожу — боль помогла настроиться на нужный лад.

— Слушаю вас, Ваше Сияние.

Отступить я не имела права. Но он так близко…Поэтому, стоя на месте, начала медленно отклоняться. Немного… Еще… Пока мой живот не оказался впереди меня.

Селебрин опустил глаза, оценил мою позу. Совсем не изящную.

— И что это значит? — уточнил, приподнимая бровь. Негромко, но так, что по телу пробежала дрожь.

— Держу осанку.

— Или намекаете на что-то? — глаза его скользили по моему лицу. Я почувствовала себя мышкой в мышеловке.

— На что? — уже пожалела, что затеяла это.

— Это вы мне скажите на что намекаете?

Судорожно размышляя, как ответить, чтобы не подставиться, не нарушить этикет, не сделать глупость, я одновременно терпела болезненное напряжение в спине и пояснице. Какое тут думать? Поза дурацкая, ужасно неудобная. И Селебрин, кажется, начинает сердиться. Губы его побледнели, на лбу появились морщинки. Смотрит пристально… Ой, ей!

Спину жгло. Я мужественно терпела, пока поясницу не простелил болезненный спазм.

Охнув, покачнулась, едва не потеряла равновесия — и сильные пальцы принца оказались на моих предплечьях.

— Благодарю, — тихо отозвалась я, встретившись со взглядом изумрудных глаз, и от смущения отвернулась.

Теплое дыхание Селебрина ритмично щекотало макушку. Он стоял близко, не спешил убирать руки, однако и не переступал грань, когда дружеские, заботливые касания переходят в посягающие, с намеком на искру влечения. Однако даже это внушало волнение и опаску.

Я чувствовала, что один жест, слово, взгляд — и нарушу равновесие.

От волнения бросило в жар, дыхание стало более глубоким, шумным, от чего стало особенно неловко под внимательным взглядом принца. Опустила голову и к удивлению заметила, его грудь тоже часто вздымается. Неужели тоже волнуется?

Подняла голову и снова наткнулась на взгляд зеленых внимательных глаз.

— Простите, Ваше Сияние, это все из-за смущения. Я служанка, не ожидала, что вы будете столько великодушны, — стремясь немного отдалиться, сделала шажок назад, ненавязчиво намекая, что более в помощи и поддержке не нуждаюсь, однако отступить не вышло. Селебрин не думал выпускать меня из интимной дистанции.

Еще более почувствовав подвох в происходящем, я занервничала. Сжала кулаки, опустила голову.

Селебрин точно подметил, что со мной происходит, но продолжал молчать и наблюдать за моими метаниями.