– Нет, Ольга. Не узнал. – Раим склонил голову в знак того, что принял ее спич к сведению. – Я сам очень хочу узнать, кто вор. Не только ради вас и не только потому, что это мой долг верноподданного. У меня возникло подозрение, что Дрири подвергся внушению. Когда он принял вас на излечение, увлекся и нарушил пару бюрократических инструкций. На этом его и подловили. Хотя подозреваю, что его чувство страха перед ответственностью было искусственно усилено.
– Ну глупость же, господин лавэ! – встрял Пашка. – У него что, защитки нет? – Он потеребил ухо с амулетом.
– Есть, – спокойно ответил лавэ. – Но Дрири забыл ее надеть. И в этом его главное нарушение. Бюрократия департамента – мелочь. Ну, заплатил бы штраф. Все знают, что медикус Дрири – человек Корпуса наездников, а он без защиты расхаживает! Это, между прочим, не просто халатность – это нарушение клятвы верности короне. Почти государственная измена. И карается соответственно.
– Ой, а мы про нгурулов болтали! – спохватилась Оля.
– Все, что вы сказали, – общеизвестно. Вы только выказали личную заинтересованность. Не переживайте, дорогая. Я был рядом и все контролировал. Жаль, что Павла теперь знают в лицо, ну да это не страшно. Наденет мундир и станет неузнаваем.
– С его-то стрижкой? – усомнилась Ольга.
– В галуны кителя вплетены руны отвода глаз.
– И в ваш тоже? – Пашка с академическим интересом всматривался в золотое шитье.
– А мне уже не по чину облик скрывать, это вас прятать надо. Слишком редок дар наездника, чтобы выставлять его на виду у врагов. – И вскинул руки в защитном жесте. – Про врагов в другой раз и в другом месте. Лучше про суп.
Заявиться на базар в золотошитом кителе высшего офицера было так себе идеей. Предложение снять верхнюю часть Раим с сожалением отверг. Каждая завитушка плетеного шнура, каждая пуговица несет свою функцию, но подопечным об этом знать не надо. Пришлось-таки задействовать маскировку. Оно того стоило – уж очень колоритные знакомые оказались у безобидных землян.
Около затрапезного дощатого павильона на Олю с объятиями кинулась статная молодая женщина и запричитала:
– Олька, кошелка старая, я тебя жду, жду!
– Симка! Ты как здесь? А Ирота?
– Как-как? Сама же велела за Митькой смотреть. Вот смотрю. Не пугайся, с Иротой все по-прежнему. Работаю. Пока. Но думаю бросить. Цуэт хорошо за советы платит, лучше ему помогать стану. А ты чего так поздно?
– Так получилось, была в городе по делам. – Ольга очень четко понимала, что представлять начальство своим знакомым не нужно. – Симушка, дорогая, через пару недель постараюсь на весь день к тебе, а пока прости, родная. Некогда. Я и сегодня не чаяла тебя повидать – мне продукты понадобились. На хороший суп.
Серафима мгновенно подобралась, услышав в интонациях подруги тревогу.
– Мит, негодник! Отстань от Пашки. У нас клиент!
Цуэт сидел в синем пластиковом кресле и благодушно наблюдал, как Серафима гоняет юркого Мита по лавке, понуждая его достать того или насыпать чуток этого. Кучка продуктов все росла. Цуэт становился все благодушнее. Оля с сомнением поглядывала на свою кошелку – не поместится. А расстаться хоть с чем-нибудь из предложенного Симой она была не в силах – ассортимент лавки значительно улучшился. Оля радовалась и с ужасом ждала цену, готовясь торговаться.
Серафима тоже осознала проблему с упаковкой и жестом фокусника встряхнула большой белый пакет с логотипом «Пятерочки».
Невыносимая тоска Ольги ошпарила Раима холодом. Помощница стояла у прилавка, не отрываясь смотрела на странную вещь в руках подруги и почти плакала, прикрыв рот каким-то беззащитным, лишенным всякого изящества жестом. Пальцы ее подрагивали.