Мы тоже забрались наверх и действительно увидели маленький труп без головы. Одежда на нем была ветхой, зато нефритовые украшения хорошо сохранились. Паньцзы, не долго думая, снял их и поднес к свету, чтобы рассмотреть получше.
— Этот труп, скорее всего, остался здесь после жертвоприношения. Голову отрезали и оставили снаружи, как подношение Небу[50], а тело потом принесли сюда и отдали в жертву духам предков. Думаю, это военнопленный, рабам не положено было носить украшения.
Паньцзы залез в треножник, желая посмотреть, не осталось ли там еще чего. Молчун хотел его остановить, но не успел. Резко обернувшись, он посмотрел на каменный саркофаг. К счастью, ничего не произошло. Третий дядя заорал:
— Придурок, это сосуд для жертвоприношений! Ты, идиот, в жертвы захотел?
Паньцзы засмеялся:
— Третий господин, я же не Здоровяк Куи, не надо меня пугать, — он достал изнутри большую нефритовую вазу. — Смотрите какая отличная штука! Давайте перевернем этот треножник и посмотрим, что тут еще можно найти?
— Хватит дурить! Быстро вылез! — приказал третий дядя, заметивший, что лицо Молчуна побледнело, а его взгляд намертво прикипел к каменному саркофагу. Он уже хорошо знал, что этот парень просто так беспокоиться не станет.
И в этот момент раздался странный хруст. Я повернул голову на звук и похолодел — хрустящий звук доносился не из саркофага, его издавал Молчун.
Глава 10. Тень
Сначала я подумал, что он намеренно пытается нас напугать, но я видел его выражение лица, да и не похож он был на человека, который может так шутить. Молчун не останавливаясь издавал этот хрустящий звук, при этом рот его двигался незаметно. Мы вчетвером, заледенев, смотрели на него — неужели он стал цзунцзы?
Одного взгляда на него третьему дяде хватило, он одним рывком выдернул Паньцзы из треножника. Вдруг Молчун замолчал. Гробницу заполнила гулкая тишина. Я не знаю, сколько времени прошло, терпение мое было на исходе. Я уже собирался спросить, что же происходит, когда саркофаг начал мелко трястись, а его крышка слегка сдвинулась. Оттуда раздался ужасающий мрачный звук, от которого мурашки побежали по коже — он был очень похож на то, что в своем дневнике описал дедушка — действительно, словно крик большой лягушки.
Здоровяк Куи в ужасе опустился на землю. У меня тоже подкосились ноги, и очень захотелось присесть. Третий дядя, много чего повидавший на своем веку, устоял, хотя поджилки у него явно тряслись.
Когда Молчун услышал этот звук, выражение его лица стало просто страшным, он мгновенно рухнул на колени и распластался перед саркофагом в глубоком поклоне. Мы последовали его примеру. Молчун поднял голову и снова издал серию странных то ли слов, то ли хрипов, будто речитативом читал молитву или какую-то мантру. На лбу третьего дяди появилась испарина, он прошептал:
— Он что, разговаривает с этим?
Саркофаг, наконец, перестал трястись. Молчун последний раз поклонился, затем встал и сказал:
— До рассвета мы должны уйти отсюда.
Третий дядя вытер пот и спросил:
— Брат, как ты можешь бояться, если только что успешно сторговался с этим цзунцзы?
Молчун отмахнулся:
— Не трогайте здесь больше ничего, хозяин саркофага безжалостен. Если он освободится, никакие боги не спасут нас.
ebooksa