Снова почувствуй

– Я понятия не имела.

– Он на все пойдет ради этой семьи, несмотря на то что его так часто тут ранили.

Элиза отвела глаза:

– Знаю.

– Он заботится обо всех, – продолжала я и не могла не подумать о прошлой ночи, когда он обнимал и утешал меня, пока я не заснула. – Но о нем никто не заботится. Это несправедливо.

Между нами возникла пауза.

– Неправда, – сказала Элиза через какое-то время. А потом посмотрела прямо мне в глаза. – У него есть ты, Сойер. И я не могла бы пожелать для него лучшего.

Глава 21

Мы провели все воскресенье с семьей Исаака, и когда вечером я открыла дверь в свою комнату в общежитии, меня там уже ждала Доун. Хотя она притворялась дико занятой работой за ноутбуком, воздух вокруг нее буквально гудел, и я по опыту знала, каких усилий ей стоило сразу же не начать выпытывать у меня мельчайшие детали поездки.

При этом мне больше всего хотелось просто упасть на кровать и закрыть глаза. Я адски устала. Так устала, как обычно чувствовала себя после трехдневных вечеринок. Вот только последние два дня я не тусовалась, а играла. Играла, разговаривала и пробежала много километров. А еще я каталась верхом – о чем мечтала с тех пор, как мне исполнилось пять лет.

Будь моя воля, я бы села на лошадь Исаака и с криком понеслась галопом по полям, однако Исаак придерживался мнения, что Лунный Свет должна сперва познакомиться и подружиться со мной, прежде чем он сможет свободно отпустить меня с ней одну. Так что пока мне пришлось чесать ее странного вида щеткой, после чего он помог мне залезть и на поводке повел нас по двору со скоростью улитки. Тем не менее это было классно.

Вообще-то, после ночи в комнате для гостей я думала, что будет неловко снова показаться на глаза семье Исаака – особенно его маме и дедушке. Но Гранты ни словом не обмолвились о том случае, и у меня не создалось впечатления, что они считают меня странной. Лишь папа Исаака все воскресенье совершенно не обращал на меня внимания, а бо́льшую часть времени работал на улице. Много раз я замечала, как Исаак предлагал ему свою помощь, а тот прогонял его быстрым движением головы. И каждый раз Исаак выглядел настолько подавленным, что мне хотелось наорать на его отца. Судя по выражению лица Элизы, она думала о том же, о чем и я, и у меня теплилась надежда, что, возможно, теперь, зная, что происходит в ее семье, она наконец станет посредником между ними.

Доун покашляла. Я села рядом с ней на ее кровать и скрестила руки на груди. Она с облегчением выдохнула и закрыла свой ноутбук.

– Тебе лучше? – спросила соседка.

Я чуть не спросила: «В каком смысле?», однако потом вспомнила, почему вообще поехала на ферму к Грантам. Со вчерашнего утра я не думала о мерзких словах Аманды. А сейчас, по сравнению со всем, что случилось на ферме, они вдруг показались мне абсолютно несущественными.

Видимо, вот что имел в виду Исаак, когда говорил об исцеляющем эффекте своей фермы.

– Я в порядке, – ответила я, разглядывая разноцветную карту над кроватью Доун. Я еще никогда не ездила отдыхать, никогда не покидала Штатов. Но выходные с Исааком – какими бы эмоциональными и иногда нервными ни были – при воспоминании о них казались поездкой на отдых.

– Ты выглядишь очень усталой, но в то же время очень довольной. Как будто все выходные не отлипала от обнаженного тела Исаака.

Я закатила глаза:

– Его дедушка надул меня в покере. Еще я играла с его братом и сестрами. И познакомилась с его лошадью по кличке Лунный Свет.