– С тобой все почему-то по-другому. Ты просто не оставила мне другого выбора, кроме как общаться с тобой.
Я нахмурилась.
Видимо, Исаак сообразил, что прозвучало это не очень вежливо, потому что сразу добавил:
– О боже, не в этом смысле. Я имел в виду, что с тобой было легко разговаривать, так как ты перехватила инициативу. И к тому же создала у меня ощущение, что тебе по-настоящему интересно то, что я рассказываю. У меня всегда появляется такое ощущение, когда я с тобой разговариваю.
У меня на мгновение пропал дар речи. Это самое милое, что мне говорили за долгое время.
Исаак прочистил горло.
– Не важно. Наверно, я просто безнадежный случай. – Я хотела что-то ответить, но он тут же заговорил дальше: – А где ты, кстати, была на выходных? Доун сказала, что она все это время могла писать в тишине.
Его вопрос застал меня врасплох.
– Я… – замешкавшись, начала я. – Я ездила к сестре в Рентон.
– А. Хорошо прошло?
Меня саму поразило, как сильно в тот момент мне захотелось рассказать ему правду.
О том, что все прошло кошмарно, и не только из-за годовщины смерти папы, но и потому, что я поссорилась с Райли и ужасно боялась того, что будет с нами после свадьбы. О том, что своей бесчувственностью мне удалось оттолкнуть даже единственного человека, которого я беззаветно любила, и что я ненавидела себя за это.
Ничего подобного я не сказала.
А вместо этого с наигранным спокойствием ответила:
– Нормально. Она и ее жених влюблены до тошноты.
– Так влюблены, что целуются перед тобой, а ты чувствуешь себя третьим колесом? – спросил Исаак.
– Хуже. Они постоянно так пристально смотрят друг другу в глаза, что можно подумать, будто их загипнотизировали или что-то в этом духе.
– И дают друг другу слащавые прозвища?
Я невольно ухмыльнулась. Они правда так делали.
– Никогда не угадаешь, как моя сестра называет своего жениха.