У него на скулах заиграли желваки, когда он сильно стиснул зубы. Потом посмотрел в пол.
– Не надо читать мне лекции, – пробормотал он.
Я судорожно выдохнула, изо всех сил стараясь подавить боль в груди, и напомнила себе о данном Блейку обещании.
– Я сегодня лечу в Лос-Анджелес, – охрипшим голосом произнесла я.
Блейк оцепенел, и я буквально почувствовала, как он задрожал от ярости.
– Да ты шутишь, – выдавил он и пригвоздил меня взглядом. В выражении его лица отражался тот же ужас, что и три дня назад.
– Это ты напомнил, что для меня еще не все кончено. И ты был прав. Мне нужно уладить кое-какие моменты. Я не собираюсь спускать на тормозах это дело с просочившимися фотографиями со мной и Винсентом. Кроме того, со мной хочет встретиться агент Сэма, чтобы поговорить о «Дикой розе». – Я сама поразилась, как решительно и твердо вдруг зазвучал мой голос. – Я говорю тебе это, потому что обещала больше никогда не пропадать просто так.
Блейк издал какой-то звук, который явно задумывался как смешок, но получился страшно непохожим на него. Он только покачал головой:
– С этого момента я освобождаю тебя от этого обещания. Все равно глупо было требовать от тебя такое.
– Держи себя в руках, чувак, – раздался в эту секунду из дверного проема голос Эзры.
Удивленно обернувшись, я увидела, что брат стоит у дверного косяка со спортивной сумкой через плечо.
Блейк словно в замедленной съемке поднял голову, чтобы взглянуть на него.
– А ты не должен вмешиваться в наш разговор.
– Нет, должен, если ты обижаешь мою сестру.
У Блейка опять вырвался презрительный смех.
– Легко тебе говорить, самоуверенный засранец.
Эзра подобрался:
– Что, прости?
Блейк сжал руки в кулаки. Казалось, его плечи напряглись до предела. Как будто гнев на Эзру, который он заглушал уже несколько недель, разом вырвался наружу.