По мнению многих историков, создание КПГК стало существенной частью всей реформы партийно-советского аппарата. Поэтому вовсе не случайно, что 20 декабря 1962 года на заседании Президиума ЦК был рассмотрен вопрос «О реорганизации руководящих партийных органов в областях, краях, автономных и союзных республиках»[709]. В решении, принятом по этому вопросу, было записано, что «в соответствии с Постановлением ноябрьского Пленума ЦК КПСС о построении партийных организаций снизу доверху по производственному принципу ЦК КПСС постановляет:…во вновь образуемых промышленных и сельских крайкомах и обкомах партии должно быть, как правило, четыре секретаря крайкома (обкома), один из которых является заведующим идеологическим отделом, а другой — председателем комитета партийно-государственного контроля, а также соответствующего отдела…». Эта же система дублировалась и на уровне местных Советов, поскольку глава областного (краевого) Комитета партийно-государственного контроля являлся и одним из заместителей председателя обл(край)исполкома. В результате, как верно указал тот же Р. Г. Пихоя, сложилась «поистине уникальная ситуация», поскольку «Комитет партийно-государственного контроля на всех его уровнях — от центрального до районного — фактически дублировал и партийную, и советскую систему, располагая к тому же правом производить расследования, налагать на виновных взыскания и штрафы, передавать дела в прокуратуру и в суд» и т. д. Более того, в марте 1963 года Комитет партийно-государственного контроля СССР получил право контролировать Министерство обороны СССР, КГБ СССР и все республиканские МВД[710]. В результате уже к апрелю 1963 года по всей стране было образовано 3270 местных КПГК, в том числе 15 республиканских, 216 краевых и областных и 1057 районных и городских.
По мнению самого Р. Г. Пихои, желая усилить контроль над всей партийно-советской бюрократией, H. С. Хрущев «оказался блокированным той системой, которую сам же и предлагал». Более того, КПГК «идеально соответствовал созданию предпосылок к организационному устранению H. С. Хрущева», так как власть А. Н. Шелепина «была реальнее, лучше организованной, а поэтому и более опасной для любого чиновника, чем власть самого Первого секретаря ЦК и председателя Совета Министров СССР». Однако вряд ли это мнение отражало реальное положение вещей. Во-первых, как верно указал Г. И. Ханин[711], «перечень заместителей А. Н. Шелепина не впечатляет», поскольку среди этих персон «отсутствуют крупные фигуры, с явными заслугами и большим и успешным опытом работы», в том числе в сфере экономики. А во-вторых, А. Н. Шелепин тогда еще даже не был в статусе кандидата в члены Президиума ЦК. Минуя этот «предбанник», он сразу станет полноправным членом этого высшего партийного ареопага только в середине ноября 1964 года, уже после отставки H. С. Хрущева, в организации которой он принимал самое активное участие.
Кстати, следует напомнить, что в том же ноябре 1962 года был продолжен курс рецентрализации всей советской экономики и создан Совет Народного Хозяйства СССР, который возглавил заместитель главы Совета Министров СССР Вениамин Эдуардович Дымшиц. А буквально через три месяца, в марте 1963 года, был создан и Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ) СССР, главой которого стал первый заместитель председателя Совета Министров СССР Дмитрий Федорович Устинов, очень серьезно потеснивший позиции А. Н. Косыгина в руководстве союзного правительства. Более того, по мнению Г. И. Ханина, создание этого органа, не предусмотренного, кстати, решениями ноябрьского Пленума ЦК, венчало последние организационные мероприятия по рецентрализации советской экономики. Определенные в Постановлении ЦК[712] функции этого властного органа в сфере экономики «были настолько велики, что непонятно было, чем должен заниматься сам Совет Министров СССР». Однако, несмотря на то что в самом Постановлении ЦК ВСНХ СССР определялся как высший госорган по руководству всей промышленностью и строительством, реально в его подчинение были переданы не только СНХ СССР и Государственные производственные комитеты, прямо руководившие всей атомной отраслью, электроэнергетикой и газовой промышленностью, и Госкомитеты по всем оборонным отраслям, государственным стандартам и по делам изобретений и открытий, но также еще Госплан СССР, Госкомитет по координации научно-исследовательских работ, Государственная комиссия по запасам полезных ископаемых и Стройбанк СССР. А поскольку решение большинства внешнеполитических и оборонно-промышленных вопросов, а также руководство деятельностью всех силовых структур уже давно были выведены из-под влияния Совета Министров СССР, то, в сущности, сфера его деятельности отныне ограничилась только сельским хозяйством, розничной и внешней торговлей, образованием и здравоохранением, а также контролем над деятельностью Минфина СССР. Неслучайно в своих мемуарах бывший зампредседателя Совета Министров СССР и глава Госплана СССР В. Н. Новиков прямо говорил: «Высший совет народного хозяйства во главе с Д. Ф. Устиновым практически заменял или подменял Совмин. Все оперативные вопросы, большие и малые, решались именно в ВСНХ»[713].
Нет нужды доказывать, что принятые организационные решения привели к серьезным кадровым передвижкам во всей номенклатурной обойме страны. По форме этот процесс напоминал известную «перетряску» кадров, которая весьма болезненно происходила в связи с созданием совнархозов весной 1957 года. Однако теперь она шла в противоположном направлении: не из Москвы, а, напротив, в Москву или в столицы союзных республик. Естественно, что многие «региональные бароны», поддержавшие тогда Н. С. Хрущева в немалой степени из-за его готовности передать им больше власти и полномочий, теперь же оказались недовольны принятыми решениями, повышавшими роль центра в управлении страной в ущерб регионам. Такое же недовольство, как считает Г. И. Ханин[714], вызвало и усиление борьбы с коррупцией во всей властной вертикали. Судя по той части доклада H. С. Хрущева на ноябрьском Пленуме ЦК, которая не вошла в официальную стенограмму, только за последние два года за экономические преступления было арестовано более 4000 партийных работников и вынесено более 150 расстрельных приговоров. Более того, в том же докладе H. С. Хрущев заявил об отмене довоенного Постановления ЦК, требующего решения партийных органов для привлечения членов партии к судебной ответственности, что, естественно, настроило против него немало нечистых на руку партработников. Причем впервые со сталинских времен с подачи Ф. Р. Козлова, бывшего сторонником крайне жесткого наказания для всех коррумпированных чиновников, в апреле 1961 года под раздачу попали ряд членов ЦК и ЦРК, в том числе Первый и второй секретари ЦК Компартий Таджикистана Т. У. Ульджабаев и П. С. Обносов, глава Совмина Таджикской ССР Н. Д. Додхудоев, которых не только сняли с занимаемых постов, но даже исключили из партии[715]. В мае в отставку был отправлен и глава Компартии Киргизии И. Р. Раззаков, а на вакантные посты руководителей республиканских ЦК во Фрунзе и Душанбе были назначены Т. У. Усубалиев и Д. Р. Расулов.
Кстати, еще одной особенностью кадровой политики того периода стало выдвижение на первый план крупных руководителей с огромным опытом работы в военно-промышленном комплексе. Достаточно сказать, что, помимо Д. Ф. Устинова, заместителями председателя Совета Министров СССР были назначены новый глава Госплана СССР Петр Фадеевич Ломако, председатель Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам Леонид Васильевич Смирнов, глава Госкомитета по координации научно-исследовательских работ Константин Николаевич Руднев, а также постоянный представитель СССР в СЭВ Михаил Авксентьевич Лесечко. Кроме того, новым главой СНХ РСФСР был назначен Сергей Александрович Афанасьев. По мнению Г. И. Ханина[716], такое «выдвижение на первый план в руководство экономикой страны видных представителей ВПК преследовало цель перенести в гражданские отрасли организационный и технологический опыт этого самого передового сектора всей советской экономики».
12. Как снимали Н.С. Хрущева
Надо сказать, что при изучении вопроса об отставке Н. С. Хрущева со всех его партийно-государственных постов, произошедшей в октябре 1964 года на Пленуме ЦК, историки до сих пор спорят по целому комплексу различных проблем, в том числе: а) кто был главным инициатором подготовки этого «дворцового переворота», б) когда в верхних эшелонах власти созрел сам план этого «переворота», и в) каковы были главные причины отставки H. С. Хрущева, и как оценивать эту отставку. При этом, как скептически заметили ряд авторов (Р. Г. Пихоя, Ю. В. Аксютин[717]), «обстоятельства и технические подробности непосредственной подготовки "заговора" против H. С. Хрущева» никогда не будут выяснены до конца.
По первой проблеме в современной литературе существуют ряд основных точек зрения. Одни авторы (Р. А. Медведев, Д. Боффа[718]), утверждают, что главным вдохновителем этого переворота стал очень влиятельный во всем партийном аппарате многолетний секретарь ЦК М. А. Суслов. Другие авторы (Ф. М. Бурлацкий, С. С. Войтиков[719]), уверяют, что ведущая роль в нем принадлежала другому секретарю ЦК — А. Н. Шелепину — и его группировке «комсомольцев», в том числе председателю КГБ СССР В. Е. Семичастному. Третьи авторы (Р. Г. Пихоя[720]) говорят, что главными «заговорщиками» стали два самых молодых и очень амбициозных члена высшего партийного руководства — А. Н. Шелепин и Д. С. Полянский — при безусловной и самой активной поддержке еще двух персон — В. Е. Семичастного и H. Р. Миронова (о фигуре которого мы поговорим чуть ниже). При этом главным организатором и мотором всего «заговора» тот же Р. Г. Пихоя считает именно А. Н. Шелепина. Наконец, еще одна группа авторов (Ю. В. Аксютин, А. В. Пыжиков, А. В. Сушков[721]) выдвигает версию, что основную роль в октябрьских событиях сыграли два наиболее влиятельных секретаря ЦК — Л. И. Брежнев и Н. В. Подгорный, — которые затем посвятили в свой «заговор» и ряд других доверенных лиц, в частности нового Первого секретаря ЦК КП Украины П. Е. Шелеста, главу КПГК А. Н. Шелепина, председателя КГБ СССР генерала В. Е. Семичастного и заведующего Отделом административных органов ЦК H. Р. Миронова.
По второй проблеме также существует довольно большая разноголосица мнений. В частности, одни авторы (Ю. В. Аксютин) утверждают, что первые ощутимые признаки подготовки «дворцового переворота» обозначились уже в июне 1963 года, когда на Пленуме ЦК состоялось избрание Л.И. Брежнева и Н. В. Подгорного секретарями ЦК. Другие авторы (Ф. М. Бурлацкий) считают, что такая подготовка началась значительно раньше, примерно в ноябре 1962 года, т. е. сразу после завершения Кубинского ракетного кризиса, который серьезно пошатнул позиции Н. С. Хрущева в Президиуме ЦК. Третья группа авторов (Р. А. Медведев) утверждает, что заговор против H. С. Хрущева созрел в январе — феврале 1964 года, когда на одном из заседаний Президиума ЦК он прямо пригрозил отставкой целому ряду его членов, в том числе М. А. Суслову. Наконец, еще одна группа авторов (Р. Г. Пихоя), ссылаясь на воспоминания А. Н. Шепилова, В. Е. Семичастного, Н. Г. Егорычева и других участников тех событий, говорят о том, что заговор созрел накануне хрущевского юбилея, т. е. в первой половине апреля 1964 года.
По третьей проблеме существуют две основные точки зрения. До сих пор значительная часть историков, в основном либерального толка (Р. А. Медведев, Н. А. Барсуков, Р. Г. Пихоя, Ю. В. Аксютин[722]), традиционно и предельно навязчиво трактуют отставку H. С. Хрущева как результат «номенклатурного переворота» и «заговора верхов», изначально вкладывая в такую трактовку тех событий крайне негативный смысл. Их же оппоненты, стоящие на иных идейных и методологических позициях (С. Г. Кара-Мурза, Ю. В. Емельянов, А. В. Сушков[723]), совершенно справедливо утверждают, что отставка H. С. Хрущева прошла на вполне законных основаниях, в рамках тогдашних конституционных норм, партийной легальности и в строгом соответствии с уставными партийными нормами, поэтому все иные трактовки этого события носят не исторический, а сугубо эмоциональный и политический подтекст.
Что касается причин отставки H. С. Хрущева, то почти все авторы солидарны в том, что последние два-три года пребывания его на вершине власти, которые ознаменовались крупными провалами и во внешней, и во внутренней политике, и особенно реформаторский зуд в административно-управленческой сфере, приведший его к непримиримому конфликту со всей партийно-хозяйственной номенклатурой страны, поставили окончательную точку в его многолетней партийно-государственной карьере.
Анализ документов и исторических исследований позволяет нам сделать ряд собственных выводов об обстоятельствах и реальных мотивах смещения H. С. Хрущева с занимаемых им постов и ухода его в политическое небытие. Итак, хорошо известно, что с начала мая 1960 года самой влиятельной фигурой в высшем советском руководстве был второй секретарь ЦК Фрол Романович Козлов, который, по мнению А. В. Сушкова, «оставил далеко позади не только всех рядовых членов Президиума ЦК, но и самых влиятельных, составлявших ближайшее окружение главы государства». Сам Н. С. Хрущев совершенно не скрывал, что именно в Ф. Р. Козлове он видел своего преемника на посту руководителя партии и государства. Да и в западных политических кругах и тамошней прессе его уже давно именовали «кронпринцем», т. е. реальным наследником хрущевской власти. Тем более что в апреле 1962 года на сессии Верховного Совета СССР он стал членом его Президиума, что придало ему дополнительный властный статус как члену высшего органа государственной власти страны.
По мнению многих известных мемуаристов (Н. В. Новиков, Ф. М. Бурлацкий, С. Н. Хрущев[724]), неплохо знавших Ф. Р. Козлова, которое разделяют и ряд историков, в том числе А. Ф. Агарев и А. В. Сушков[725], он в лучшую сторону отличался от многих своих коллег по Президиуму и Секретариату ЦК своими деловыми качествами, рабочей хваткой, общегосударственным мышлением, умением быстро отделять зерна от плевел и дальновидностью. При этом, в отличие от ряда мемуаристов, утверждавших, что Ф. Р. Козлов везде и всегда шел в хрущевском фарватере, тот же А. В. Сушков утверждает, что это было далеко не так. Во-первых, он не разделял хрущевских игр в «демократию», а во-вторых, «видя негативные последствия скороспелых, непродуманных и часто наносивших вред» решений как в сфере экономики, так и в области внешней политики, он по возможности стал «блокировать некоторые из них, а также более активно проводить собственную политику».
Но, увы, вечером 11 апреля 1963 года, после напряженного рабочего дня, когда во время отпуска H. С. Хрущева ему пришлось в очередной раз вести заседание Президиума ЦК, у Ф. Р. Козлова случился тяжелый геморрагический инсульт правого полушария головного мозга с левосторонним параличом[726]. Тяжелая болезнь не только поставила крест на политической карьере столь незаурядного человека и руководителя, но и вызвала крутые перестановки в самом Президиуме ЦК, что в конечном счете отразилось на всей дальнейшей политической истории страны. Поначалу сам H. С. Хрущев, все еще надеясь на быстрое выздоровление Ф. Р. Козлова, лишь временно передал обязанности второго секретаря ЦК М. А. Суслову. Однако возвращать ему старые полномочия он явно не захотел. И поэтому уже в июне 1963 года на Пленуме ЦК в состав Секретариата был возвращен Л. И. Брежнев. Причем, как полагает А. В. Сушков[727], «временность» такого положения Л. И. Брежнева подчеркивалась тем, что он был оставлен на посту председателя Президиума Верховного Совета СССР, который очень импонировал его бурной артистической натуре своим пышным церемониалом. На том же Пленуме на третью позицию в Секретариате ЦК был переведен Н. В. Подгорный, который уступил прежний пост Первого секретаря ЦК Компартии Украины новой хрущевской креатуре — Петру Ефимовичу Шелесту, бывшему до этого «рядовым» секретарем ЦК КПУ по промышленности и строительству. При этом по личной просьбе П. Е. Шелеста с поста главы Совета Министров УССР был снят В. В. Щербицкий, которого отправили на прежний пост Первого секретаря Днепропетровского обкома, а новым председателем республиканского правительства был назначен второй секретарь ЦК КПУ Иван Павлович Казанец. В результате этих перестановок М. А. Суслов лишился полномочий «третьего» секретаря ЦК, в связи с чем его влияние в высшем руководстве страны еще более ослабло. Более того, на том же Пленуме H. С. Хрущев намеревался решить вопрос и о переводе в Москву Первого секретаря ЦК Компартии Грузии В. П. Мжаванадзе и назначении его на должность секретаря ЦК, поручив ему «вопросы по армии», однако затем по непонятным причинам отказался от этой затеи[728].
Надо сказать, что в исторической литературе существуют и иные трактовки этих событий. Например, Р. А. Медведев, Н. Верт и отчасти Ю. В. Емельянов[729] уверяли, что болезнь Ф. Р. Козлова носила чисто «дипломатический характер» и он был устранен от власти самим H. С. Хрущевым за то, что то ли в феврале, то ли в марте 1963 года возглавил какую-то внутрипартийную фронду его политическому курсу. Однако о какой фронде идет речь и в чем, собственно, состояло ее противостояние с H. С. Хрущевым, они так и не пояснили. Другой известный «спец» по хрущевской эпохе, профессор Ю. В. Аксютин[730], не ссылаясь на конкретные источники, уверяет, что Л. И. Брежнев якобы отнесся к своему очередному назначению «очень болезненно», как и Н. В. Подгорный, который «был недоволен своим перемещением в Москву», поскольку «на Старой площади он оказался на положении… помощника и слуги». Сам же Н. С. Хрущев якобы вполне сознательно пошел на этот шаг, рассчитывая «на известное соперничество между ними». Однако «вышло все иначе: оба они сразу же сблизились и, прекрасно поняв друг друга, приступили к подготовке смещения Хрущева».
Между тем неутешительное заключение лечащих врачей Ф. Р. Козлова, в частности известных кремлевских эскулапов академиков П. Е. Лукомского, В. X. Василенко и Е. В. Шмидта, о необратимости произошедших изменений в его организме и стойкой утрате трудоспособности, не оставило ему никаких шансов на выздоровление. В декабре 1963 года, выступая на Пленуме ЦК, Н. С. Хрущев проинформировал членов ЦК о состоянии его здоровья и заявил, что он больше не сможет вернуться к исполнению своих обязанностей. При этом «по гуманным соображениям» вопрос о его отставке не был поставлен в повестку дня и чисто формально Ф. Р. Козлов остался членом Президиума и Секретариата ЦК. В январе 1964 года ко всему прочему Ф. Р. Козлов перенес обширный инфаркт миокарда, что вынудило H. С. Хрущева вплотную заняться поиском постоянной кандидатуры на пост второго секретаря ЦК. Однако, так и не найдя равноценной замены, весной 1964 года он принял решение оставить должность второго секретаря ЦК за Л. И. Брежневым, чьи деловые качества он сам же оценивал не слишком высоко. В связи с этим обстоятельством в июле 1964 года тот окончательно сконцентрировался на партийной работе, а на освободившийся пост председателя Президиума Верховного Совета СССР H. С. Хрущев переместил А. И. Микояна, по уверению которого, лидер страны уговорил его перейти на этот пост с тем, чтобы превратить Верховный Совет в реальный парламент. Естественно, А. И. Микоян вынужден был уйти с поста первого заместителя председателя Совета Министров СССР, что, по мнению А. В. Сушкова[731], привело к резкому укреплению позиций Д. С. Полянского в союзном правительстве.
Кстати, существует версия, высказанная хрущевским зятем А. И. Аджубеем[732], что личные отношения Л. И. Брежнева и Ф. Р. Козлова, особенно после того как последний стал курировать весь ВПК и тяжелую промышленность, были напряженными, и они, «мягко говоря…, не любили друг друга». Однако дочь Ф. Р. Козлова, напротив, утверждала, что отношения между ними были товарищескими и приятельскими[733]. Более того, по ее же свидетельству, первую «самую критическую неделю» болезни отца Л. И. Брежнев переехал на госдачу Ф. Р. Козлова и неотлучно находился с ним. И потом не надо забывать, что после смерти Ф. Р. Козлова 30 января 1965 года, когда он находился уже в статусе персонального пенсионера, не по протоколу его прах был упокоен в Кремлевской стене, а не на Новодевичьем кладбище. А подобное решение без одобрения Л. И. Брежнева, который уже стал Первым секретарем ЦК, не могло быть принято в принципе.
Тем временем 17 мая 1964 года ушел из жизни старейший член высшего руководства Отто Вильгельмович Куусинен, давно страдавший раком печени. За все время правления H. С. Хрущева это была единственная смерть члена Президиума ЦК, находившегося при должности. Однако глава государства не прервал свой визит в Каир, ограничившись телеграммой соболезнования и указанием создать правительственную комиссию по организации похорон во главе с Н. В. Подгорным.
Между тем где-то на рубеже 1963–1964 годов в узком руководстве уже созрела сама идея смещения H. С. Хрущева, в которую, вероятнее всего, пока были посвящены всего несколько самых влиятельных членов руководства: Л. И. Брежнев, Н. В. Подгорный, Д. С. Полянский, А. Н. Шелепин, H. Р. Миронов и В. Е. Семичастный. При этом, как представляется ряду мемуаристов и многим историкам[734], вхождение двух последних персонажей в число участников «заговора» имело определяющее значение для его успеха. То, что Владимир Ефимович Семичастный сыграл важнейшую роль во всех этих событиях, ни у кого не вызывает вопросов. Он был ближайшим соратником и личным другом А. Н. Шелепина, унаследовал от него должность председателя КГБ СССР, а значит, и контроль за 9-м Управлением КГБ, которое осуществляло охрану всех членов Президиума и Секретариата ЦК.
А вот относительно фигуры Николая Романовича Миронова у многих могут возникнуть законные вопросы. Посему чуть подробнее поведаем о нем. Во-первых, он был уроженцем того самого села Каменское Екатеринославской губернии, в котором ровно за семь лет до его появления на свет родился Л. И. Брежнев. Во-вторых, именно он, будучи начальником Ленинградского УКГБ, «слил» своему земляку компромат на И. А. Серова, который стоил тому должности председателя КГБ. И, наконец, в-третьих, оставаясь действующим генерал-майором госбезопасности, с июня 1959 года он возглавил ключевой Отдел административных органов ЦК КПСС и по должности не только стал курировать все силовые структуры страны, но и мог давать их руководителям, в том числе председателю КГБ генерал-полковнику В. Е. Семичастному, любые указания и распоряжения[735]. Наконец, чуть позже согласие на устранение H. С. Хрущева дал и министр обороны СССР маршал Р. Я. Малиновский, что тоже стало одной из причин успешной реализации всего замысла «дворцового переворота».
ebooksa