Как оказалось, город Новск — это небольшой, окружённый лесами городок находится между Новгородом, который немцы уже заняли, и Чудово, которое немцы займут в двадцатых числах августа.
Город стоял на возвышенности и являлся важнейшим железнодорожным узлом. Именно поэтому, по словам раненых, немцы город слишком сильно не утюжили. Жилые и административные здания города, железнодорожный вокзал, и даже железнодорожное полотно от обстрелов не пострадали.
Как не пострадали и те самые четыре вагона с минами, снарядами, оружием и обмундированием, где мы экипировались.
А значит, противник хотел получить город в целости и сохранности, очевидно, имея на него виды.
Оно и понятно. Железнодорожные перевозки в условиях войны являются очень эффективными. Грядёт осень, а с ней и дожди. Дороги размокнут, и тяжёлой технике будет сложно перемещаться по грунту, что, естественно, затруднит переброску войск с Запада на Восток. А уже это, в свою очередь, отрицательно скажется на темпах наступления. Вот немцы и решили эту транспортную артерию оставить не тронутой.
Что же касается личного состава то, такая боевая единица, как взвод, подразумевает наличие хотя бы трёх отделений по одиннадцать человек в каждом. Однако наш, кроме нас пятерых, состоял ещё из четырёх человек. Таким образом, наш взвод насчитывал всего девять человек личного состава, полностью же первая рота в штате имела двадцать три человека, и командовал ей наш старшина. Его назначение на такую должность объяснялось довольно просто — командирского состава из-за потерь попросту не хватало.
Услышав в дальнейшем, что наш полк состоит из двадцати четырёх человек, то есть двадцать три — наша рота и плюс лейтенант Барсуков, я понял, что дела у нас, мягко говоря, швах.
— Дело табак, — подтверждая мои не высказанные вслух мысли, вздыхал Апраксин.
— Да уж… — согласился с ним я, начав куском всё той же ткани снимать остатки масла с приклада винтовки. — Их, как минимум, в двадцать раз больше. То, что мы ещё живы, происходит не благодаря судьбе, а потому, что немцы вчера не вдарили, — и тут меня озарила догадка. — И знаешь, кстати говоря, почему они вчера-то не пошли в наступление?
— Почему?
— А потому, что они ждали подкрепления! Понимаешь? Подкрепления они ждали! Они же думают, нас тут дивизия, вот и не хотели на нас наступать столь малыми силами! Теперь, наверняка, им резервы дали, и они начнут.
— Да иди ты, — широко распахнул глаза собеседник.
— Вот тебе и «иди ты». Их и до этого было немало, а теперь будет ещё больше.
Апраксин, полностью обалдев от таких новостей, покачал головой и, чуть запнувшись, произнёс:
— Т-так, командиру надо сказать. Чтобы он наверх доложил. Вдруг эта информация важная? Вдруг от неё нам польза будет?
Я сомневался, что знание о том, что нас вскоре будет окучивать не две с половиной тысячи, а больше, хоть как-то поможет противостоять столь могущественной группировке. Но, по большому счёту, Апраксин был прав — доложить было нужно.
Найдя старшину у пулемётной точки, что располагалась по центру нашего длинного окопа, рассказал о том, что мне придумалось.
Свиридов скептически отнёсся к полученной информации и согласился с моим выводом, что для муравья нет разницы, раздавит ли его кирпич или поезд.
— Что так нам каюк, что так, — произнёс он. — Но спасибо тебе, Лёшка! Я лейтенанту Барсукову, конечно, доложу. Он скоро придёт проверять позиции. Вот и доложу. Только проку, думаю, не будет. Они там, в штабе тоже всё понимают — не мальчики. Ну, а ты держи правый фланг, раз ты снайпер. Ты там окопался?
— Окапываюсь.