Это было так смешно и так грустно одновременно.
Я прекрасно понимала, что именно Серов собирается мне сообщить. Но молчала намеренно. Отчаянно желая, чтобы он помучился. Так, как мучилась я, каждую ночь засыпая в его руках и изводя себя размышлениями: сколько в его заботе фальшивого, наносного, а сколько – настоящего.
– Почему ты молчала? – Антон задал вроде бы закономерный вопрос и воззрился на меня, словно в ожидании удара. Как будто я могла достать из-за пояса нож и вонзить ему между ребер в отместку за извилистую тропинку лжи, по которой он провел нас обоих.
– Любопытство – не порок, знаешь ли, – театрально растягивала слова, хлопала картинно ресницами, в общем, испытывала терпение мужчины на прочность, умело обходя какую бы то ни было конкретику. – Но сгубило одну … наивную, не слишком сообразительную Бельскую.
Серов испустил обреченный вздох и бережно взял мое лицо в ладони, а я потеряла дар речи, с удивлением отмечая, что воздуха в легких начинает катастрофически не хватать, как будто кто-то перекрыл клапан подачи кислорода в атмосферу.
– Рит, не закрывайся, пожалуйста, – Антон провел подушечкой большого пальца по моей скуле, а я поймала его за руку, не зная, чего хочу. То ли чтобы он остановился и перестал отвлекать своей нежностью от построения логических цепочек, то ли чтобы сгреб в объятья и сжал до хруста костей.
– Накануне дня рожденья меня предупредил отец. Поначалу я планировала усыпить твою бдительность и в самый неподходящий момент засыпать вопросами, выудить признание, – Серов сверлил меня подозрительным взглядом, явно ожидая вероломного подвоха или очередного фортеля. Я же просто откровенничала, освобождаясь от невыносимого бремени: – а потом и сама не заметила, когда все пошло не по плану. Зачем-то оттягивала разговор, давала себе отсрочку за отсрочкой, втайне надеясь, что ты все-таки признаешься сам.
Пальцы Антона снова пустились в путешествие по тыльной стороне моей ладони, и я ничего не могла поделать с собой и снова тонула в его серьезных темно-карих глазах. Захлебывалась в необъяснимой, не поддающейся логике привязанности к нему и хотела искренне верить, что у него ко мне нечто большее, чем банальная жажда денег.
– Новость о маминой болезни свалилась словно снег на голову. Как в дурацких голливудских фильмах – с каретой скорой помощи и хмурящим брови врачом, сообщающим, что необходима операция. На сердце. Замена трех клапанов, – Серов повествовал спокойно, излагая голые факты, а я внутренне ежилась, представляя, что он пережил в те тревожные мгновения. – Очень кстати появился человек, предложивший хорошие деньги за не сложную вроде услугу. И мне было бы куда проще, если бы ты оказалась такой, какой тебя описывал он и досужие газетчики. Капризной, надменной, пустой.
Мужчина взял небольшую паузу, выпуская воздух из легких, а у меня совершенно не получалось на него злиться: попади я в такую ситуацию, вцепилась бы в подвернувшийся шанс зубами.
– Я вообще фартовый *[1] по жизни, – краешком губ ухмыльнулся Серов. – Как нельзя кстати из Черногории прилетел одноклассник, нашел толкового специалиста, выбил для мамы квоту. И я уже почти послал своего нанимателя в пешее эротическое турне…
– Когда Сиденко вляпался в неприятности, – не нужно было быть гением, чтобы собрать воедино разрозненные факты, так хорошо объяснявшие и раздражавшие меня поздние звонки, и досадные недомолвки.
– Именно. Связался не с теми людьми. Вообразил себя Господом-Богом. Ты имеешь полное право меня осуждать, но Миха столько раз выручал мою проблемную задницу, что я буду последним козлом, если брошу его один на один с бедой, – я ухватилась за ткань футболки и притянула Антона ближе, обвивая ногами крепкие бедра в черных джинсах.
– У тебя осталось два дня. А ты вместо того, чтобы привязать меня к стулу, загонять иголки под ногти и всеми правдами и неправдами выпытывать необходимую информацию, решил поговорить по душам? – искренне восхищалась смелостью Серова, не знавшего наверняка, к чему приведет его откровение – я вполне могла разбить о его голову пару тарелок из никогда не нравившегося мне сервиза, подаренного Грацинскими. – Ты либо круглый дурак, либо превосходный актер и манипулятор, либо …
– Идиот, который позволил себе расслабиться и влюбиться, – вкрадчивый тон заставил вздрогнуть, а простые слова так и вовсе били на поражение, не оставляя ни единой возможности устоять перед харизматичным наглецом.
И если любого другого за такое признание я бы не медля вышвырнула из дома и с радостью спустила бы с лестницы, то Антону я даровала безоговорочное прощение, хоть он о нем и не попросил. Позволила сильным рукам скользнуть под майку и обжечь прикосновением моментально набухшую грудь. Разрешила умелым пальцам стащить с моих бедер черное кружево.
– Я обязательно об этом пожалею, – пробормотала за секунду до того, как утратить способность связно мыслить и складывать слоги в слова.
________
*[1] – фартовый – значит, удачливый, такой, которому везет, которому все сходит с рук.
ebooksa