– Ты что, трейнит, Пег?
Отойдя на шаг назад, Пег провела ладонью по лицу.
– Мне кажется… я им сочувствую, – сказала она наконец. – В Лос-Анджелесе нельзя иначе. Пляжи загажены нефтью и канализационными стоками, воздух такой, что без маски не выйдешь, от водопроводной воды на милю несет хлоркой.
Под кожей на лбу Пег вновь началась пульсация. Чертов синусит!
– Согласен, в твоих словах есть доля правды, – смягчил свой тон Мел Торранс. – Прошлым летом у нас в саду в Шерман-Оукс погибла половина всех цветов – откуда-то дул ветер с дефолиантами, и мы даже не смогли сделать компост из того, что осталось. Да, мы живем не в раю. Но не стоит окончательно превращать его в ад. А именно это и делают трейниты! Они не предлагают взамен того, что мы имеем, что-то хорошее. Если бы они это сделали, я первым подписался бы под их программой, как и большинство здравомыслящих людей. Но они только громят все и оставляют после себя руины.
Он вновь чихнул, выругался и выхватил из ящика стола ингалятор. Чувствуя себя совершенно беспомощной, Пег сказала:
– Ты просто не понимаешь того, что они хотят сделать. И если бы ты получше знал Децимуса, ты бы…
– Я слышал о Децимусе все, что хотел услышать, – рявкнул Мел. – Даю тебе последний шанс, Пег. Или ты слезаешь с этой своей лошадки и начинаешь делать хорошую работу, как ты всегда это делала, или уходи!
– Я ухожу.
– Отлично! Всего хорошего! Я позабочусь, чтобы бухгалтерия выдала тебе месячный оклад в качестве выходного пособия. А теперь собери этот мусор с моего ковра и уходи. Я занят!
В коридоре навстречу ей с кресла поднялась хорошенькая цветная девушка.
– Вы, должно быть, Пег Манкиевич, так? – сказала она. – Я – Фелиция Джонс. Что с вами? Что-то случилось?
– Меня уволили, – с горечью в голосе сказала Пег.
– Ничего подобного! – раздался крик из-за полуприоткрытой двери. – Я все слышал. Ты сама уволилась!
Естественный продукт – естественный вид
Владелец всегда на девять десятых прав
– Изыди, Сатана! – проревел священник.