Машинизированное мировоззрение — этот термин социологи впервые начали употреблять еще в шестидесятые годы для характеристики догматически ориентированных личностей, которые раскладывают знания по полочкам, не связывая их одно с другим, метафизически, а не диалектически подходят к явлениям жизни, не в состоянии постичь существования противоречий, нетривиальных подходов к проблемам. Человек с машинизированным мировоззрением, с догматическими установками склонен слепо верить показаниям приборов, анализам, раз навсегда усвоенным правилам, рутинным традициям. Ему не нужен первоисточник, он удовольствуется любыми переложениями, даже не заметив, как в них искажаются первоначальные мысли. Он фанатически ориентирован на догмы. Он признает лишь «да» или «нет», лишь «1» или «О», никаких полутонов, никаких колебаний, никаких особых чувств — сантименты не нужны — и такую позицию считает единственно правильной.
Казалось бы, машинизированное, догматическое мышление, узость взглядов — частности, на которые можно не обращать внимания. Но вдумаемся: не кажется ли вам, что многие из нас проходят этот путь — от метафизического восприятия жизни к диалектике, да нередко так и застревают на метафизических колдобинах, не в силах выйти на просторы диалектики? Быть может, здесь мы имеем дело с могучей закономерностью развития человека и человечества? Но если это так, фантастика помогает преодолеть колдобины.
Интересно, что для создания новых машин нужно как можно более нетривиальное мышление, а процесс их обслуживания нередко формирует тривиальную машинизированную личность. То есть машины высочайшего класса и при обслуживании требуют особого подхода — иначе они малоэффективны. Но человек подчас оказывается в плену у собственных привычек. И — вот оно, могущество компьютеров, которые порабощают людей, берут в свои «руки» производство новых машин (см. юмористический рассказ Л. Дилова «Очередной номер»).
Но нередко компьютеры оказываются бессильными — в тех случаях, когда они наталкиваются на диалектическое противоречие, на парадоксы и неразрешимые загадки жизни. Так, в рассказе Г. Диксона «Незваный гость» происходит как бы поединок человека с компьютером. Сложность ситуации в том, что герой рассказа Кэри Хармон загрузил машину парадоксом, выиграл пари, но и сам поступил как машина, ибо не заметил, что при этом проигрывает свою собственную жизнь.
Зато герои рассказа Р. Сильверберга «Тру-ру-ру», сконструировавшие механический аналог природы — искусственную корову, проявили высшую степень нетривиальности мышления. Это особенно выявляется при их сравнении с догматически мыслящими американскими конгрессменами, приехавшими инспектировать Третью Лунную Базу. Конгрессмены, словно машины, строго проверяют, нет ли перерасхода по каким-то статьям, а исследователи научились делать натуральное молоко, используя прибор, в который закладывают обыкновенную бумагу (биохимическая трансмутация). Просто и удивительно, с потрясающе низкими затратами. Мы еще раз убеждаемся в том, какие огромные возможности таит в себе уменье подойти к проблеме с необычной стороны. Конечно, получение молока из бумаги — это юмор, однако сам по себе нетривиальный подход совсем не смешон.
В этом сборнике представлены рассказы писателей самых разных стран. Здесь есть такие знаменитые имена, как патриарх американской фантастики Мюррей Лейнстер и Роберт Сильверберг (США), и несколько менее знакомые нашему читателю фантаст-филолог X. Харгривс (Канада), Джон Браннер (Великобритания), и мало известные имена, такие, как Дайна Чавиано (Куба) или Франко Оссола (Италия). Но интересно, что при всех различиях между этими мастерами их тревожат, смешат, волнуют одни и те же вопросы, связанные с использованием достижений техники. Сегодня эти достижения — компьютеры (и большая часть рассказов не случайно посвящена им), а завтра — роботы, управляемые компьютерами новейших моделей машины, совсем «под человека». Таков робот-коробейник РК-41 из рассказа Р. Сильверберга «Кредитная лавка Компании». Этот робот совсем не похож на машину. Он не только спасает от гибели колониста Роя Уингерта, но и способен к постоянному самосовершенствованию, а это уже, согласитесь, чисто человеческая черта, как и умение взирать на себя с юмором — ценнейшее свойство человека.
Еще немецкие романтики конца XVIII — начала XIX века вывели знаменитый принцип романтической иронии — легкого, ироничного взгляда на самого себя. Увы, этот принцип знаком лишь специалистам-филологам. Широкие круги читателей, не говоря уж о нечитателях, не пришли в восторг от перспективы самокритики, и принцип был основательно забыт. Однако он представляет не только исторический интерес. Лучшие роботы посмеиваются над собой, подавая людям пример.
Таким же гибким, как и у Сильверберга, предстает перед нами «Исчезнувший робот» Джона Уиндема. Этот робот с Марса в чисто человеческом смысле далеко опередил людей с машинизированным мышлением. У него богатейшая гамма чувств, он считает землян варварами, но в то же время способен спасти попавшую в беду девушку, представительницу земного племени. Добрый робот кончает жизнь самоубийством, так как бессилен помочь людям и как-то изменить ситуацию «в этом безалаберном мире…».
Если сравнивать таких тонких, нравственно развитых роботов с некоторыми человеческими особями вроде американских конгрессменов из рассказа Р. Сильверберга «Тру-ру-ру», сравнение будет отнюдь не в пользу людей. Но тем четче обрисовывается идеал, к которому людям надо стремиться. Страшна техника, когда она попадает в руки тупых, невежественных существ, будь то люди или роботы. И только одно — высокий уровень нравственности и культуры — может обеспечить зданию земной цивилизации необходимую прочность.
Фантастика, посвященная компьютерам и роботам, не просто знакомит нас с существующими и возможными достижениями техники. Достижения всегда будут перекрыты, рано или поздно, не это главное. Фантастика учит нас гибкости, умению быстро реагировать на изменяющуюся ситуацию, много раз в течение жизни перестраиваться, учитывать все «за» и «против», короче, диалектически мыслить. Интересно, что к этому призывает нас и живая, передовая советская педагогика в лице В. Ф. Шаталова, М. П. Щетинина, Ш. А. Амонашвили. Например, замечательный грузинский психолог и педагог Ш. А. Амонашвили учит малышей не принимать все сказанное бездумно на веру, спорить, отстаивать свое мнение. Не соглашаться с учителем? Это потрясает воображение, тем более что авторитарные методы воспитания приучили нас привычно «не возражать» и «не высовываться». Новая педагогика призывает покончить с бездумным соглашательством и некритичностью мысли, со страхом перед дутыми авторитетами, учит размышлять, вести дискуссию, слушать чужие доводы и живо на них реагировать. Поэтому предложенный читателю сборник сейчас воспринимается как особенно актуальный, попадающий в струю тех важнейших проблем, которые так заботят ныне нашу общественность.
Нелишне отметить также, как богата художественная палитра писателей-фантастов, представленных в сборнике. Они мастера сюжета, обладающие богатым воображением, образным мышлением. Да, их герои — не всегда люди, иногда это и машины, но богатые чисто человеческими эмоциями. Поэтому мы можем, например, посочувствовать компьютеру Эмми, который, совсем как человек, весной способен выдавать ошибочные результаты и чуть ли не петь популярные песенки («Задача для Эмми» Р. Ш. Таунса). Фантасты очень широко используют в своих произведениях и юмор: и наш сборник включено немало рассказов чисто юмористических, с комическими ситуациями, но отличающихся при этом психологической правдивостью. Так, в рассказе Франко Оссолы «„Дерби“ и компьютер» триумф профессора Паллера оборачивается поражением, потому что в памяти компьютера «Колоссуса» не оказалось слова «дерби» — скачки. Поэтому все хитроумные выкладки Паллера с учетом «мощного рева болельщиков и объема легких главного судьи» не помогли ему правильно предсказать исход футбольного матча.
Известный фантаст Джон Браннер язвительно высмеивает компьютеропоклонников («Отчет № 2 Всегалактического Объединения Потребителей: двухламповый автоматический исполнитель желаний»). Этот исполнитель желаний оказывается источником многих юмористических ситуаций. Перед нами пародия на общество потребления, пресыщенное разными разностями, раздираемое жадностью и неутоленными желаниями. Машина, привыкшая к однозначности и определенности, к четкости и ясности, неожиданно погрязает в болоте противоречивых человеческих желаний, и тут выясняется, что сам по себе процесс исполнения желаний весьма тернист. Так вопрос переходит в философскую плоскость. Кроме того, вообще чрезмерное упование на могущество техники к добру не ведет: в этом рассказе обед на две персоны одна машина готовит шесть с половиной часов, а другая с трудом удерживается, чтобы не подмешать в пищу бром и мышьяк. Механизировав один процесс, нельзя другой предоставлять самому себе, а то как бы не получилось, что мы на выходе самой новейшей модели автоматизированной системы… вручную отгружаем продукцию (мы прекрасно знаем, как эта проблема актуальна сейчас для нашей страны). В конце концов это даже не столько вопрос техники, сколько вопрос наших представлений о возможностях человека, отражение наших совершенств и не-14 совершенств, то есть опять-таки вопрос психологии — науки будущего века, а может быть, и тысячелетия.
Главное достоинство сборника в том, что он привлекает внимание читателей к актуальнейшим вопросам нашей действительности, заставляет задуматься о человеческих возможностях и их пределах. Человек и ЭВМ. Одно дело, когда контакты с машиной осуществляют хорошо подготовленные специалисты, и совсем другое — всеобщая компьютеризация. Те машины, которыми мы сейчас располагаем, решают поставленные вопросы, не проверяя, насколько корректно они поставлены. Машины будущего учтут несовершенства человека, подчас его неумение поставить вопрос. Сегодняшние ЭВМ решают задачи сами, не сообщая о том, как они это делают, какими путями идут. Если с компьютерами практически начнут работать школьники, для них особенно важен эмоциональный контакт с машиной, понимание границ могущества удивительных машин, с помощью которых человек может создать мир, воплощающий лучшие его мечты, машин, которые помогут и самому человеку сделаться компетентнее, умнее, добрее.
Джон Браннер
Отчет № 2 Всегалактического Объединения Потребителей: двухламповый автоматический исполнитель желаний
Не спешите покупать, не швыряйтесь галактами! Прежде чем приобрести вещь, которая вам понравилась, загляните в этот путеводитель по миру товаров, иначе покупка может обойтись вам дорого!
Мы получили много писем, чьих авторов интересует мнение о двухламповых автоматических исполнителях желаний. Типично, например, такое письмо: «Я работаю слишком много, а получаю слишком мало. Иногда начинает казаться, что у меня осталось только два выхода (третий, самоубийство, по существу, исключается, меня все равно вернут к жизни, потому что я, за отсутствием средств, не делал взносов по страхованию самоубийства). Таким образом, придется либо обзавестись двойником, чтобы заполучить вторую работу (а я даже вообразить не могу, где добуду денег на двойника), либо занять под десять процентов, окончательно увязнуть в долгах и купить себе исполнитель желаний. Они, исполнители желаний, совсем не дешевые, тысяч двадцать пять или что-нибудь около того, но, с другой стороны, прельщает мысль, что мы с женой сможем сами изготовлять для себя все, что нам нужно. Жена говорит: давай приобретем, тогда будем жить как наши предки, на полном самообеспечении (у нас здесь, на планете Новые Рубежи, сильны традиции первооткрывателей), но я сказал: нет, может, тут что-нибудь не то, давай подождем, пока „Хорошая покупка“ не расскажет, что такое эти исполнители желаний».
Но, к сожалению, не все смотрят на вещи так здраво. Средствами массовой информации за последнее десятилетие передано множество сообщений, повествующих о трагической судьбе тех, кто опрометчиво доверился фантастическим вымыслам рекламодателей.