Последние спутники отключились. Информат объявил: «Необходимо преобразоваться в модус выживания. Не тревожьтесь. Соответствующее оборудование надежно обеспечит вашу безопасность».
Лем дрожал так, словно побывал на волосок от смерти, но не понимал этого, пока опасность не миновала. У него стучали зубы. Марк корчился, лежа на полу — доктор Лем едва сумел его приподнять. Медицинские автоматы почему-то не включались.
Важно, что у тебя была мечта.
Марк поворочался на полу, сел. Все тело ныло, словно его избили и придавили чем-то тяжелым. Он смутно слышал голос Лема. Уронил голову на руки и заплакал. Он оплакивал Шайели, Постановщика, «Эпос Мутины», мечту, ставшую личностью и погибшую.
Гулкий голос объявил:
«Неисправности на корабле Грегори Чарта превысили допустимый процент. Запущена автоматическая программа выживания. Подан радиосигнал с просьбой об аварийной помощи».
Лем снова позвал:
— Марк, Марк!
Тот поднял голову, увидел, что доктор бледен, как смерть. Проговорил:
— Это было почти то же, что Чарт сделал на Хайраксе. Там это было как сон. Сон кончился и за него пришлось платить. Но здесь спящий знал, что спит. Ему еще во сне надо было подумать, как избежать расплаты.
— Не понимаю, — удивленно сказал доктор.
— Я тоже, — пробормотал Марк.
Потрогал свои щеки — они были мокрыми, и вдруг это показалось смешным. Он засмеялся. Через секунду захохотал и доктор — визгливо, по-стариковски, с истерическим чувством облегчения оттого, что они выбрались живыми из чужого сна.
XXI
— Вы знаете Марка лучше, чем я и медицинские автоматы. Он в порядке? — мягко спросила Трита Гарсанова.
«Поразительная женщина, — подумал доктор. — Принесла помощь с праматери-Земли, принесла неожиданно, когда мы на Иане думали, что нам уже нельзя помочь…» Он с тревогой всмотрелся в лицо Марка. Казалось, тот совершенно спокоен, хотя и перенес чудовищное напряжение, когда на его глазах погибала планета. Когда ее уничтожили силы, не подвластные людям. Те, кто был прямо связан с этими силами, Грегори Чарт и Мораг Фенг, впали в полное безумие.
— Мы тревожимся за него, — прошептала Гарсанова. — Он был так привязан к народу Иана…
— Как и Чарт…