Три года

— Время вышло, — рявкает он. — Выйди и оденься.

Медленно киваю, выключаю воду и беру полотенце, которое он мне протягивает, как послушный маленький ягненок. Я вытираю большую часть воды, прежде чем повесить полотенце обратно на крючок и одеться в одежду, которую он мне протягивает. Черная футболка большого размера и пара серых спортивных штанов, которые подчеркивают мою радикально уменьшившуюся фигуру. Нижнего белья нет, но меня это не волнует. Я складываю свободный материал спортивных штанов на одну сторону и завязываю грубый узел, чтобы они не соскользнули с меня.

Парень показывает пистолетом, чтобы вышла из ванной, и я выхожу, медленно и неохотно. Он проводит меня по коридору обратно в мою ужасную маленькую тюремную камеру, и я почти плачу, когда подхожу к двери.

— Твои глаза такие же, как у нее, — небрежно говорит парень, и у меня в горле возникает комок.

— Что?

Я помню, что больше не ношу синие контактные линзы и что мои глаза снова приобрели свой естественный зеленый цвет, как глаза моей матери. Моя мать.

— Она здесь? — пронзительно спрашиваю я, и парень отталкивает меня назад.

— Замолчи! — шипит он. — Возвращайся туда и жди.

Он поднимает брови и делает акцент на ожидание, и я думаю, что он говорит мне подождать его? Но опять же, возможно, он даже не настоящий.

— Как тебя зовут? — спрашиваю еще раз.

Парень игнорирует меня, заталкивает обратно в камеру и протягивает свежее ведро. Прекрасно. Я решаю, что пока он не скажет мне свое имя, я дам этому ублюдку прозвище. Проспект. Ему это подходит.

— Подожди, — шепчу я, кладя руку ему на плечо, когда он поворачивается, чтобы уйти. — Почему ты сегодня здесь? Где Дорнан?

Его глаза затуманиваются, когда он на мгновение поворачивается ко мне.

— Он хоронит своих сыновей, — говорит он.

Я отпускаю руку, когда на моем лице появляется жестокая улыбка, такая широкая, что мне кажется, что мое лицо вот-вот треснет пополам.

Он поднимает брови и выходит в коридор.

— Ты самая странная девушка, которую я когда-либо встречал, — отзывается он, хлопнув за собой дверью.

Похороны. Как вкусно.

Дремлющая месть внутри меня снова оживает, неся на крыльях вновь обретенной надежды, какой бы мимолетной она не была.

Глава 7