Три года

Итак, он собирается убить меня. Я не отпускаю его взгляд, но позволяю своему телу расслабиться. Нет смысла с этим бороться. Он задушит меня до смерти, а потом, возможно, вернет к жизни, если у него будет настроение. Может быть, он этого не сделает.

Мне уже все равно. Я зомби. Чертова строчка в списке побед Дорнана.

«Но ты убила четырех его сыновей. Ты все еще чертовски хорошо воевала с ним».

Эта мысль заставляет меня улыбаться, несмотря на то, что я не могу дышать, стою у стены, голая, и меня душит человек, которого, как когда-то думала, я смогу уничтожить.

— Какого черта ты улыбаешься?

Думаю о лице Чада, когда он понял, кто я. Макси яростно сопротивлялся, пока я раскачивалась у него на коленях, и ему под нос попала куча ядовитого порошка. О кровавой бойне, которая встретила меня в отделении неотложной помощи в Тихуане, когда мне удалось уничтожить еще двух сыновей. И я могу понять, что сейчас чувствует Дорнан. Он, должно быть, чертовски рад отомстить девушке, которая забрала его сыновей.

Он ослабляет хватку на моей шее.

— Ответь мне. Какого черта ты улыбаешься?

Я кашляю, когда кислород снова поступает в мое тело. Через несколько секунд комната перестает вращаться, и я прислоняюсь к стене, ища опоры.

— Скажи мне, чему ты, черт возьми, улыбалась, или я засуну электрошокер тебе в киску и выставлю его на максимум.

Я чувствую, как моя улыбка немного уменьшается.

— Я думала о том, как выглядели твои сыновья, когда поняли, что карма вернулась, чтобы наказать их задницы.

— Хм.

Он облизывает губы, и эта чертова бесящая улыбка снова возвращается. Не та реакция, которую я ожидала.

— Чему ты улыбаешься?

Черт! Я не могу устоять. Я все-таки ввязалась в его жалкую игру. Признаюсь, мне очень хочется узнать, что он планирует сделать со мной.

Он делает шаг назад, позволяя своему взгляду скользнуть по моему обнаженному телу. И когда он, наконец, заговорил, его слова были такими пугающими, такими разрушительными, что они были хуже всего, что я могла себе представить.

— Я решил, как ты отплатишь мне за то, что забрала четырех моих сыновей, малышка. Убить тебя и вернуть к жизни — это весело, не пойми меня неправильно, но это далеко недостаточная плата за то, что ты у меня отняла.

Он делает паузу, давая мне переварить это, прежде чем продолжить. Он снова облизывает губы, как будто собирается сожрать меня, и его улыбка настолько широка, что кажется, будто его лицо вот-вот треснет.

— Ты вернешь мне моих сыновей, малышка. Всех их.