Ошибка...

Я подошёл к ней и обнял.

— Не придумывай. Ты очень красивая у меня и молодая. Просто уставшая немного. — я отодвинулся и посмотрел внимательно на неё. — С каких пор ты полюбила коньяк?

— Не с каких. Я и сейчас считаю это — кивнула она в сторону бутылки. — редкостной дрянью. Просто думала, что если выпью, то станет легче. А оно…оно, сынок, не становится.

Она заплакала, а я снова её обнял. Обнимал и дико злился на себя. Ты, Зотов, за последние дни очень много страданий принёс двум самым замечательным женщинам на свете.

— Прости меня, мам. Я знаю, что я никудышний сын. Я столько всего натворил. Я недостоин такой матери. — шёпотом произнёс я.

Её слёзы превратились в рыдания. Ну вот, Стас. Ты даже прощения не можешь попросить нормально. Только взял и всё усугубил.

— Обещай мне, что ты будешь лечиться. Обещай мне это, Стас. Мы должны бороться. У нас всё получиться. — подняла она на меня свои заплаканные глаза.

— Обещаю. Я буду лечиться. — серьёзно ответил я.

И я это ведь не только матери сейчас пообещал, но и сам себе. Я буду прилагать титанические усилия, чтобы всё наладилось. Наладить фирму, здоровье, свой мудацкий характер. Ведь, чем больше я усилий буду прилагать, тем быстрее всё будет хорошо. Чем быстрее будет всё хорошо, тем скорее я смогу увидеть Киру. Я обязательно буду стараться для тебя, моя девочка.

* * *

Мы сидели в гостиной. Мать вяло ковыряла вилкой в заказанном мною ужине. А я как и сказал, ограничился лишь кофе. Первое время тяжело будет вернуться к бездушно приготовленной еде. Хочу Кирину стряпню.

— Так где ты был всё это время? — спросила мать.

— Я был далеко. Но, если честно, я бы не хотел рассказывать об этом сейчас. Лучше скажи мне, что случилось в компании? — я выжидающе посмотрел на неё.

— Ох…точно, компания. Я уже и забыла о ней. — сказала она, и уголки её губ дрогнули в горькой ухмылке.

— Нет. Забывать мы об этом не будем. Это было дело отца, теперь и наше. Так что давай, рассказывай.

— Ну…я не знаю, с чего конкретно началось. Вроде, как аудит был. И была обнаружена просто огромная утечка средств за последние два года. Они начали внутреннее расследование. Звонил Ракицкий. Сказал…сказал, что все следы указывают на Серёжу, ну…на отца. Все счета фирмы заморожены. Все активы тоже. А тебя, как главу корпорации и наследника отца отстранили от должности. Они искали тебя, не могли дозвониться. Пришлось мне встретиться с Марком Львовичем и юристом. Они показывали мне какие-то бумаги, отчёты. Я ничего не понимаю в этом. Я не знаю, Стас. У меня нет на это никаких сил. — устало сказала мать.

— Хорошо. Сегодня уже поздно, но завтра я поеду в офис. Буду пытаться разобраться во всём. Подниму все бумаги. Я, конечно, никогда не вникал в дела отца. Но я не думаю, что он хотел потопить своё же детище.

— А как же лечение, сынок? Надо искать клинику и врача. Нельзя упускать время.

— Мы не будем его упускать. Я просто выясню, что творится в холдинге и займусь здоровьем, обещаю. — ответил я и сжал её ладонь. — И ещё. Я на время перееду в дом к тебе. Там кабинет отца, в нём должны быть отчёты, документы и прочие ценные бумаги. Мне надо всё изучить.

На лице матери появилась слабая улыбка.

— Конечно, сынок. Я буду только рада.