Ошибка...

— Здравствуй, Стас. Рад тебя видеть. Хорошо, что ты всё же порадовал нас своим визитом. — с сарказмом поприветствовал меня Львович.

— Да, а Вы все так обрадовались, что даже не пускаете меня в мою же компанию. — вернул я ему колкость.

— Ах, это. Это издержки ситуации, которая возникла в результате проверки. — он наклонился, открыл ящик в столе и достал оттуда папку. — Ознакомься.

Я взял папку, открыл её и стал внимательно изучать. Понятно, что ни черта не понятно. Я тяжело вздохнул, глядя на таблицы с цифрами и бесконечными нулями.

— Что это? — озадаченно спросил я.

— Это чёрная бухгалтерия, Стас. Цифры в последней колонке — это средства, выведенные незаконным путём. И это только то, что успели выявить на сегодняшний день. А ниже…ниже подпись твоего отца. Узнаёшь?

Я нервно сглотнул. Да ну нахер. Это же…это же охренеть сколько денег.

— Ну…допустим эта подпись похожа на подпись отца. Это ещё ничего не доказывает. Тем более, что человека нет. Он умер больше года назад. — я поднял глаза на Ракицкого.

— Допустим. Экспертиза подтвердит, что подпись подлинная. Даже, если твоего отца уже нет в живых, ты его прямой кровный наследник. Наследник, который является обладателем контрольного пакета и управляющим директором «ДорАвтоИнвест». Ты как глава компании и его сын можешь закрыть на это глаза, конечно же. Но есть и мы, Стас. Другие акционеры. Я, Баринов и Ермолов. Мы в праве подать в суд. В этой утечке и наши вложения и наша прибыль. И отстранили тебя, как его прямого родственника, как его преемника. Может Вы с ним были заодно. Может он начал свои махинации тогда, а ты сейчас продолжишь его дело и обанкротишь нас всех. Расследование идёт полным ходом. Понимаешь теперь, в чём дело?

— Да твою же мать! — выкрикнул я и хлопнул ладонью по столешнице, в голове почувствовал уже знакомую мне пульсацию. Очень вовремя.

— Угомонись. — сказал мужчина, встал, повернулся к панорамному окну и засунул руки в карманы брюк. — Я, признаться, крайне огорчён такой ситуацией. Но я хорошо знал твоего отца. Я смутно верю в то, что он хотел развалить этот бизнес. Он был умным мужиком. Я уверен, что это дело весьма запутанное и неоднозначное.

— Я тоже не верю в то, что мой отец мог такое натворить. Но на одной нашей интуиции далеко ведь не уедешь, Марк Львович. — вздохнул я и откинулся на спинку кресла. Голова раскалывается.

— Это верно. Но это не значит, что надо сидеть сложа руки.

— Вы предлагаете что-то конкретное? — я поднял голову и посмотрел на Ракицкого. Он отвернулся от окна и обратно сел в своё кресло.

— Я предлагаю действовать вместе. Сейчас, Стас, нам надо с тобой объединиться, а лучше подружиться. Ты сейчас первое время не появляешься в холдинге, таковы правила. Не мозоль глаза другим акционерам, не раздражай их. Независимые экономические эксперты пусть дальше работают для отвода глаз. Мы с Антипенко будем проверять везде и рыть настолько глубоко, насколько это вообще возможно. Михаил Юрьевич знает своё дело, твой отец ему доверял. Ну а ты. Поизучай кабинет отца. Просмотри все бумаги. Если найдёшь что-то подозрительное, то сообщи немедленно. — серьёзно сказал акционер.

— Это всё? — спросил я.

— Не совсем. — ответил он и с хитрым прищуром посмотрел на меня. — Ты должен понимать, что это бизнес. Я тоже имею свои риски, я могу подставить самого себя, если остальные акционеры узнают, что я, скажем так, не очень объективен в отношении тебя в такой ситуации. И правила. Дело же должны вести независимые люди, а не мы с Антипенко. Представляешь, чем это может обернуться. Поэтому у меня есть одно условие.

— Какое? — напрягся я.

— Ты продашь мне часть своих акций, всего лишь два процента. Естественно, за любую сумму и на любых твоих условиях.

Ну конечно же. Контрольный пакет.