Сумеречный пет

22
18
20
22
24
26
28
30

Получен талант Кучность, уровень 7.

Это у меня теперь семнадцать процентов повышенного урона при попадании в одну и ту же область. Ай да Кирилл, ай да сукин сын. Правда, лечилка Хло не прошла. Видимо, хилить можно было только живых. Ну не все коту масленица.

Получено достижение «Классовый дуралей».

Вы совершили тысячу выстрелов из лука, но даже не удосужились надеть крагу. Таких дураков не сеют, они сами родятся. Но раз ума нет, надо брать активностью: Достижение дает + 100 к Бодрости.

А вот сейчас обидно было. Ну да, извините, не увлекался реконструкцией, не знал, что для стрельбы из лука нужны краги, то бишь перчатки специальные. Постепенно своим умом дошел, что надо бы что-нибудь такое эдакое, дабы пальцы сберечь, но зачем чихвостить сразу? Эх, Дита, а еще подруга называется.

С досады я сильно натянул тетиву и отправил стрелу туда, где у мертвяка когда-то было сердце.

Получен талант Изъян, уровень 5.

Вы убили мертвого топороносца.

Я даже сплюнул с досады.

– Вперед двигаемся, чего стоим, даже километра еще не прошли.

На ходу достал карту и сверил наше местоположение. До границы Средоточия еще не добрались, так что тут будут попадаться только слабые мобы, на которых можно качнуться.

Через треть часа тоннель закончился, и мы оказались на каменном выступе посреди огромной пещеры. Было темно, но мне удалось различить внизу несколько выходов, ведущих в разные стороны. Ага, здесь что-то вроде развилки. Только непонятно, как двигаться дальше, со всех сторон выступ и пологий спуск окружала темная вода.

– Уходить надо, – прошептал перепуганный Борг, указывая вниз.

Но я и сам уже попривык к темноте и застыл на месте каменным истуканом. Это не вода, и она не плещется… Сотни зачумленных мертвых голов качались в подобии транса, пока одна из них не подняла свое ублюдочное лицо. Носа на нем не было, как, впрочем, и глаз, сохранилась лишь правая щека и нижняя челюсть. Однако охотник безошибочно ткнул в нас пальцем и что-то промычал. «Воды» с ревом разошлись в стороны, чтобы сомкнуться на выступе, где оказались мы…

***

Москва, 1-й Красногвардейский проезд, д. 18/3 корпус 3

Олег прислонился к холодному цевью автомата и чуть раздвинул шторки жалюзи. Вот он, серпентарий, гнездо, где вьются все змеи. Пройти всего ничего, подняться на тридцать второй этаж, снять автомат с предохранителя и, как муштровали в учебке, короткими очередями: «тридцать три, тридцать три, тридцать три». Всякий достойный человек должен быть отомщен, а Костя был самым достойнейшим. Судьба – злая сука со звериным оскалом: бросить в один семейный котел такого человека как Керрик, под этим ником Стрельцов знал его больше, и Гурьева, в чьей душе уже давно не осталось ни капли света.

Но ничего, человек жив, пока жива память о нем. Кто вспомнит об этом старикашке через год, через два-три? Натолкнется какой-нибудь школьник в интернете на Вики «Гурьев Михаил Геннадьевич – один из учредителей Verravia Corporation», посмотрит на сухое уставшее лицо с ввалившимися глазами и пролистнет. Никому эта паскуда не нужна, потому что никогда ничего хорошего никому и не делал. Есть люди-твари, которые, если исчезнут, то всем легче станет: дети-наркоманы, уже не вызывающие у родителей слезы, потому что те все проплакали; отцы-пьяницы, бьющие при каждом удобном и неудобном случае своих чад и заставляющих вздрагивать от звука собственного голоса; матери-садистки, которых когда-то давно недолюбили, и теперь они сосут чужие жизни, как вампиры кровь. А есть люди-тли. Пропадут они, и… ничего. Но разве что запах плохой будет, а потом и выветрится. Вот и Гурьев такой, он не зло, и уж всяко не добро. На его место встанет такой же, а может, и хуже, жестче, круче. Но Олег для себя решил, что пока он жив, эта мразь, Костика убившая, одним с ним воздухом дышать не будет.

– Товарищ майор, пятиминутная готовность. Микроавтобус уже выехал.

Стрельцов кивнул. Пять минут, пять минут, это много или мало? Удивительно, даже привычной дрожи в коленях нет. Это не очень хорошо. Стареет он, вот уже опасность чувствовать перестал. Хорошо для того, кто хочет стать героем, плохо для того, кто хочет вернуться живым.