Сумеречный пет

Ключ в очередной раз принял нужный размер, причем, теперь стал таким большим, что я едва мог удержать его двумя руками. Вставил, повернул и… на каменную площадку мощной волной хлынул мелкий горячий песок. Отплевавшись и поднявшись на ноги, я посмотрел наверх, в небольшой засыпанный проем, где светило солнце, и спросил Хло.

– Это что еще такое?

Фейра меланхолично пожал плечами и сказал всего лишь два слова.

– Мертвые земли.

– Так вот почему мертвые, – рассмеялся я после трех долгих часов скитания по барханам.

Вот ведь действительно каламбур. Мертвые земли прозваны так не из-за сонма неупокоенных, что рыщут внизу, а всего лишь потому, что тут ничего нет. Пустыня, мать ее, верравийская Сахара, захватившая здоровенный остров. Кстати, в утвердительности последнего довода я уже убедился, потому что сапоги были полны песка, а душа отчаяния.

Да, Хло говорил что-то о пустыне, теперь я припоминал это обстоятельство, но мне и в голову не пришло уточнить детали его пути сюда. Более того, место, через которое он попал в тоннели, находилось прямо у воды, наши карты ума сверить хватило, а вот Средоточие оказалось отгадайте где? Точно, в центре.

Нашел и самую высокую гору острова, через жерло которой можно было попасть на пастбище. Да, в виде нарубленного фарша с множеством переломанных костей, тем более, обратно в Бампас не хотелось. Спасало то, что мы знали, в какую сторону нам надо шагать. Эта условность игры спасала от отчаяния. Способностей Хло хватало, чтобы наколдовать немного воды в ладошках. Признаться, никогда раньше не пил с чужих рук, тем более фейровских, но куда теперь деваться.

Единственное существо, которому тут нравилось – Кора. С веселой песенкой из разряда «что мне дождь, что мне зной» пет пробовал свою новую способность, трудноприменимую в тоннелях. А нам лишь приходилось с завистью смотреть на летающую черную бестию, ловящую ветер своими перепончатыми крыльями.

Из всех припасов сказцев осталась лишь одна бедная захудалая ящерица. Я ее не схомячил из природного воспитания, негоже все-таки подъедать последний кусок, а Хло – из гастрономических предпочтений. Как я понял, фейра вообще придерживался какой-то странной ветви вегетарианства. Хотя вот запеченную в магическом огне рыбу он сожрал без зазрения совести. Может, у него к пресмыкающимся были некие предубеждения?

К исходу дня, когда разморенное солнце почти упало за горизонт, мы услышали плеск волн, а несколько мгновений спустя увидели воду. Она занимала все пространство от севера до юга, лишь на востоке виднелась часть суши. Я прикинул расстояние, не так далеко, кстати, метров семьсот, из разряда редкая виверна долетит до середины Днепра. Попробовал на язык воду, соленая. Море, говорите.

– И что, есть тут у вас всякие подводные чудовища?

– Бриберги, райтфиши, демены, – кивнул Хло. – Есть еще кроколаки, но они здесь не водятся.

Час от часу не легче. А что, было бы забавно пройти все подземелье и остаться в живых, чтобы потом оказаться в животе какой-нибудь местной, выросшей на нерадивых путешественниках, пираньи.

– И как ты переплыл?

Вместо ответа Хло пошел дальше по берегу, по ему одному известному маршруту. Я отправился вслед за фейрой-Моисеем, очень надеясь, что наше путешествие не растянется лет на сорок.

Когда по карте мы дошли до того места, где бодигард выбрался сюда, Хло остановился и стал рыться в песке. Если бы Кора затеяла подобное, я бы решил, что она просто хочет в туалет, но вот фейра… Минут через пять показался киль перевернутой лодки. Пришлось помогать.

– Кора, тебе придется по воздуху. Осилишь?

– Иау! – встал на задние лапы и взмахнул крыльями пет.

Да, растет зверюга. В холке она уже сейчас почти догнала меня, а если прибавить сюда мощный подвижный хвост и окрепшие крылья, то еще пару десятков уровней, и мантикора станет машиной для убийств.