– Это невозможно. Рано или поздно советники и главы богатейших семей Дома Раздора его сместят.
– Тогда какой смысл Майрону – мужу Калисто – держаться за власть?
– Он желает лучшего для своего Дома. Насколько я слышал, родись он женщиной, был бы одним из прекраснейших архонтов. Его пока ещё не свергли исключительно потому, что он держит Дом Раздора не просто на плаву, но и сохраняет высшую позицию в Совете. – Кай допил свой остывший кофе, прежде чем продолжить. – Его же советники наверняка побаиваются, что при смене архонта какое-то время их Дом будет уязвим. Другие архонты могут этим воспользоваться и впервые за историю нашего существования изменить иерархию в Совете.
– Это действительно возможно? Ведь вы сами говорили, что одна из проблем вашего общества – несменяемость власти.
– Вероятность есть, в этом и двойная опасность. Произойди подобное хоть раз, и это перевернёт наш мир и устои. Обычно архонты борются за власть между собой вполсилы, просто чтобы продемонстрировать свою гордость и не позволить остальным расслабиться. Они претендуют на главенство, хотя не уверены, что это возможно. – Кай аккуратно сложил использованные приборы на пустую тарелку. – Сейчас же впервые они увидели реальный шанс. Особенно Дом Кошмаров и Чревоугодия. Второй и третий по старшинству Дома ближе остальных к первенству, а в шаге от цели начинаешь бороться яростнее.
– Ты против смены власти? Думаешь, это не приведёт ни к чему хорошему? – Я подбородком кивнула в сторону официанток, напоминая о нашем разговоре.
Кай проследил за моим движением, нахмурился, явно раздумывая над идеей новых устоев в Палагеде.
– Не таким способом, – путано ответил он. – Ты не знаешь наш мир. Помимо здравого смысла мы ведомы инстинктами, как в стае. Влиянием, которым мы обладаем. Несмотря на запрет в намеренном воздействии друг на друга, мы ощущаем исходящую силу, чувствуем, как вибрацию в воздухе перед грозой. Низший при встрече с архонтом согнётся или же вовсе падёт на колени, поддавшись подсознательному страху и уважению перед своим вожаком. Мы называем это «
– Почему даории не бегут от своих царей? Их уклад лучше?
Кай насмешливо скривился.
– Они бы тоже сбежали, но цари оказались дальновиднее нашего Совета. Они запретили своим независимо переселяться. Переезд позволяют единицам с одобрения их консулов. Наш же Совет изначально не интересовался, как много низших решат жить в вашем мире, не видели в этом потери, а когда забеспокоились – стало поздно. Сейчас попытка запрета настроит всех против архонтов. Не только низших, но и таких, как я. А запросы среднего класса игнорировать не получится. В разы опаснее отбирать у подданных распробованную ими свободу, чем никогда её не давать.
– Выходит, ты не видишь надежды для своего народа? Не считаешь, что ваши уклады изменятся?
– Если Дом Раздора сместят, то это создаст прецедент. В Совете начнётся хаос, все будут бороться друг с другом если не за главенство, то хотя бы ради возможности стать немного влиятельнее. Я считаю, что нам нужны те, кто будет неоспоримо выше, не подвержен хаосу и жажде власти. Нам пора.
Кай поднялся на ноги, и я моментально повторила движение, боясь, что он уйдёт от темы.
– О ком ты говоришь?
Теневой оставил деньги в счётнице на краю стола и на прощание кивнул нашей официантке, подтвердив, что он здесь частый гость.
– О богах, Кассия. О наших богах.
– Но ведь они ушли.
– Ушли, но никто не говорил, что они не могут вернуться, – глядя мне в глаза, заявил Кай, прежде чем направиться к выходу.
Мои руки покрылись мурашками от убеждённости, звучащей в его словах. Из-за волнения я начала мямлить, не способная нормально структурировать множащиеся в голове вопросы. Неужели это действительно возможно? Танатос, Гипнос и Морос вернутся? Чем это обернётся для людей?