Я догадываюсь, что не переживаю лишь потому, что не вижу его. Окна выходят во внутренний двор, а Верест со своей свитой ждёт за стенами. Даже князей в храм мы не приглашаем, если это необязательно. На моей памяти на территорию храма приходят либо остро нуждающиеся, либо те, с кем мы часто ведём дела. Так пару раз Гаван заходил к нам, чтобы занести заказанные мечи. Мы его давно знаем, поэтому он без стеснения остался передохнуть, поесть и только после отправился дальше. Некоторые знакомые нам торговцы или волхвы тоже иногда заглядывают.
Князь – важный гость и просто так приезжать не станет, а значит, присутствие всех Мар на встрече обязательно. Однако, зная всё это, я не тороплюсь спускаться, оттягиваю момент, надеясь, что моргну и всё это растает. Мы вернулись из Долкора всего пару дней назад, и вот лето уже решило подкинуть мне новый сюрприз.
Опускаю взгляд и тут же натыкаюсь на Ясну, стоящую во дворе, уперев руки в бока. Уверена, что стекло отражает утреннее солнце, но сестра безошибочно находит меня взглядом. Я закатываю глаза, но улыбаюсь. Мы слишком хорошо знаем друг друга, и она с места не сдвинется, пока я не спущусь. Отталкиваюсь от стены и выхожу, чтобы поприветствовать князя ашорского и узнать, ради чего он проделал такой путь.
В этот раз Мары не толпятся в воротах вместе со служительницами храма. Нет. В этот раз все вышли навстречу моему отцу. Тот приехал в сопровождении дружины из двадцати человек. Все при оружии, в дорогих и чистых кафтанах, сидят на резвых скакунах. Ясна крепко держит меня под руку и ведёт к остальным Марам, хотя это необязательно, так как сбегать я не собираюсь.
Князь легко спешивается со своего гнедого коня. Ему сорок пять, и выглядит он хорошо. Плечи всё такие же широкие, а руки крепкие. Разве что поправился немного. Его чёрные волосы отросли до плеч, а борода всё так же аккуратно подстрижена. Он уверенным шагом направляется к нам, ветер дёргает полы его длинного распахнутого кафтана из дорогой парчи, открывая широкий кожаный пояс и закреплённый на нём прямой меч в украшенных ножнах.
У меня вырывается невольный вздох облегчения при виде отца в добром здравии. Князь проходится взглядом по присутствующим Марам не меньше трёх раз, прежде чем узнаёт меня. И вот тогда неуверенно останавливается, не дойдя до нас пять метров. Вначале он не моргает вовсе, не в силах произнести нужное приветствие, а когда его окликает Руслана, князь моргает в два раза чаще, чем нужно, словно пробуждаясь ото сна.
– Добро пожаловать, князь Верест.
– Благодарю и прошу прощения, что оторвал вас от важных дел.
Руслана приветствует моего отца спокойно, князь же, наоборот, нервничает и склоняет голову. Мары единственные, перед кем князья делают это охотно, ведь в конце пути смерть придёт за всеми. Будь ты крестьянином или же владельцем богатейших земель. Разницы никакой.
– Всё в порядке, мы всегда готовы выслушать. Если ваше дело сложное, то можете зайти на чай, – предлагает Руслана, бросая на меня короткий взгляд.
Ясна никак не меняется в лице, но цепляется за мою руку сильнее, словно я могу в любой момент дать дёру.
– Благодарю, но я не стану задерживать вас и тем более обременять храм своим присутствием. Моя проблема хоть и требует решения, но она столь проста, что мне даже стыдно просить о таком.
Теперь уже Мары заинтересованно слушают.
– Я пришёл к вам, потому что знаю, что вы способны сделать это в разы лучше и быстрее моих людей, – продолжает ходить вокруг да около князь. – Веле… Веледара.
Отец запинается: то ли он нервничает больше меня, то ли забыл, как произносить моё имя. Сёстры немного отступают, позволяя мне выйти вперёд и говорить от нас, раз гость хочет попросить что-то у меня.
– Веледара, – уже мягче и с видимым облегчением произносит отец. Он улыбается, но я не могу ответить ему тем же, я слишком растерянна, оказавшись с ним лицом к лицу.
Разглядываю его зелёные глаза. Гадаю, так ли выглядел бы мой брат, проживи он свою жизнь. Дивлюсь, находя мало схожих черт с отцом в себе. Волосы, цвет глаз да, может быть, брови. Губы, скулы и нос мне достались от матери. Все говорили, что это удачное стечение обстоятельств, ведь мама была красавицей, и, по рассказам, отец полюбил её с первого взгляда.
– Ты совсем как мать, – неожиданно выпаливает он, и мне перестаёт хватать воздуха, словно кто-то пальцами сжимает моё горло.
Я нервно сглатываю вязкую слюну несколько раз, пытаюсь расслабить челюсти и шею. Борюсь с желанием расплакаться и спросить, скучал ли он по мне, вспоминал ли меня, или Алия стала ему лучшей дочерью.
– Мне жаль, что я не смог защитить тебя от всего. Жаль, что я во всём ошибся. Хоть ты и не говоришь, но я уверен, что и голос у тебя был бы как у матери.