– Кому вы служите?
– Я? Никому.
– Вот именно. Потому мне вас и жаль.
…
– Я служу нации. Вы можете понять, что это значит, служить нации?
Я прислушался к себе – нет, не могу. Даже если отнять то что я полицейский, и по долгу службы вижу людей в самых неприглядных ситуациях и никаких иллюзий насчет них не испытываю… и даже с учетом того что мне почти полтинник, и пионерские костры давно отгорели, так давно, что я и не помню, были ли они когда-то… и все равно – нет.
Я не могу это понять. Почувствовать – не могу.
Как то я читал одного автора на русском, так вот – он сказал, что может сразу отличить те нации, в которых в истории была гражданская война – и те, у кого ее не было. Он прав. Гражданская война делит жизнь народа на до и после. И после – будет после. Как раньше – уже не будет.
Никогда.
У сербов – никогда в истории не было гражданской войны сербов с сербами. А у нас была.
– Нет.
– Спасибо за честность.
…
– Я знал русских… они приезжали воевать за нас. Один из них как то сказал мне, что воевать за русских так, как за сербов, он не смог бы.
…
– Что вы принесли?
– Вам не понравится.
– И все же.
Я достал телефон, нашел нужную запись.
– Это запись показаний Иво Хребановича, футбольного агента Лазаря Михалича. Он дал их до того, как был убит.