Иностранец

– Против… да, против

– Что она говорила?

– Я… не говорил ей об этом

Милан помолчал

– Права не имел. Кто я такой для нее…

– Отец

– Чем иметь такого отца лучше быть сиротой… я сидел долго, вы знаете?

Вот как

– В чем вас обвиняли?

– В бандитизме…

Понятно, жертва девяностых вдобавок.

Знаете… у меня нет особого сочувствия к этим браткам, которые в девяностые куролесили по городам и весям, а потом – кто лег, кто сел на долгие срока. Каждый все-таки сам распоряжается своей жизнью. Но мне жаль их семьи, которые они успели создать… я примерно знаю, как они живут. Быть семьей сидельца – дело нелегкое, а когда сиделец возвращается – все становится еще сложнее.

– Аню… воспитала бабушка. Меня рядом с ней не было.

– Я могу поговорить потом с бабушкой?

– Ее нет с нами. Уже год…

Мелькнула мысль – исходя из того что мы знаем, Аня покатилась по наклонной как раз примерно в это время. Может, стыд перед еще живой бабушкой ее от чего-то удерживал? И как только ее не стало…

Да, кстати…

– Простите… а где ее мать?

– Где? А хрен знает, где!

…