Иностранка

– Ты хочешь, чтобы они съели нас? – нервно выпалила Маша, не оборачиваясь к сестре. Съев второе пирожное, собаки вновь начали скалиться, и Маша мгновенно выкинула им остальные пирожные. Собаки стремительно все съели и вновь начали лаять. Маша посмотрела на последнее пирожное в руках у Лизы и велела:

– Отдай им пирожное!

– Нет, – замотала головкой Лиза. – Оно мое.

– Кидай, я тебе говорю, Лиза! Они не отстанут, пока мы не отдадим им все!

Лиза кинула собакам свое пирожное. И те, проглотив его, опять начали злобно скалиться и рычать.

– Мы уже все вам отдали! – сквозь слезы прохныкала Лиза. – У нас больше ничего нет!

Но собакам словно нравилось держать девочек в окружении и травить их. Чувствуя свое превосходство над детьми, они злобно скалились и продолжали лаять.

– Ты что плачешь, Лиза? – нервно воскликнула Маша, повернувшись к сестре. Она была на полголовы выше Лизы и чувствовала себя сейчас гораздо взрослее, хотя была старше всего на год. – Я запрещаю тебе плакать!

– Но я их боюсь! Они никогда не отвяжутся от нас, – прохныкала Лиза.

– Собачки, у нас нет больше пирожных, – начала увещевательно Машенька, показывая пустую коробку животным. – Ступайте куда бежали!

– Пошли прочь! – вдруг раздался сбоку от них грозный мужской голос, и девочки затравленно обернулись. Офицер, которого они видели в кондитерской, уже приблизился с небольшой палкой. Мужчина больно ударил ближайшую к нему собаку, и уже спустя минуту вся свора, поджав хвосты, ретировалась на соседнюю улицу, а военный, обратив взор на испуганных девочек, участливо спросил:

– С вами все в порядке, барышни?

Придя в себя, Маша вымученно улыбнулась незнакомому молодому мужчине, который уже отбросил палку в сторону и теперь стоял лишь с одной коробкой в руке, и пролепетала:

– Спасибо вам, сударь.

– К вашим услугам, – кивнул он, снял треуголку и снова надел ее. – Хорошо, что я решил посмотреть, что тут за лай.

– Они напали на нас. Мы с сестрицей даже убежать не успели, – объяснила Машенька, рассматривая высокого офицера с приятным добрым лицом и серыми глазами. На вид ему было лет двадцать пять, его густые усы и волосы были русы. Мужественное волевое лицо и плотно сжатые губы выдавали в нем человека с характером.

– Почему вы гуляете одни по улице? Где ваша няня или гувернантка? – спросил строго военный.

– О, мы живем поблизости, в усадьбе, – ответила Лиза.

– Нас отпустили, – сказала сухо Маша, нахмурившись. – Еще раз благодарим вас, сударь, но нам пора идти, – добавила она и, схватив сестру за руку, потянула ее, боясь, что офицер начнет расспрашивать далее и поймет, что они тайком убежали из дома.

– Спасибо вам, – протараторила Лиза, устремляясь за сестрой, которая тянула ее за руку по улице. – Собаки съели все наши пирожные, – всхлипнула Лиза, вытирая кулачком слезы от обиды, едва они отошли на три шага от военного, и он невольно услышал слова девочки.