Я пытаюсь стянуть папину корону, когда он держит меня, ещё совсем маленькую, на коленях, сидя на огромном чёрном троне и глядя на меня карими глазами.
Мы со старшим братом спорим, смогу ли я босыми ногами пробежать по нагретому солнцем пустынному песку пятьдесят метров. И я бегу, а потом ругаюсь на него, чувствуя, как сильно жжёт ступни.
Вспоминаю, как брат трясётся всем телом, прижимая меня к себе после того, как потерял в пустыне. Мне тогда было всего восемь, но ему исполнилось двенадцать, и он уже обучался воинскому искусству с отцом.
– Мы назвали его Даян Герей, – рассказывает мама, сидя со мной в библиотеке. – Достойный Высший суд для каждого. Мы знаем, что он будет справедлив ко всем, несмотря на несдержанный характер.
Я пытаюсь вытащить красивый кинжал из ножен, что висит на поясе у высокого мужчины. Но он беззлобно шипит, отцепляя мои пальцы от оружия, и смотрит на меня своими необычно зелёными глазами, а потом поворачивается к отцу.
Тот велит, чтобы я внимательно запомнила следующие слова, так как они могут изменить мою жизнь. Моё личное предсказание. Затем говорит, что я полюблю того, кто принесёт свет.
Я чувствую, как воспоминания, словно стая, нападают на меня, каждый раз отрывая какую-то часть, как вороны выклёвывают кусок плоти.
Мне семь. Я впервые бесконтрольно злюсь, растерянная из-за голосов в голове. Ярость, несвойственная детям, захлёстывает меня. Демонический шёпот лишает рассудка, и я плачу, сжимая виски пальцами, которые начинают чернеть. Но всё уходит, когда мою ладонь берёт сестра. Её руки тоже покрывает тьма, словно зараза переходит от меня к ней, но кожа её сверкает холодным, успокаивающим светом. Сестра отвешивает мне подзатыльник и смеётся.
Мне одиннадцать, но уже год отец тренирует меня вместе с остальными. Он хитро улыбается, сверкая белыми зубами, когда ночью, втайне от мамы, дарит мне мой первый кинжал, украшенный серым жемчугом.
Воспоминания накатывают волнами, одно за другим. Я не успеваю думать, а просто смотрю. Наблюдаю, как мелькает моя прежняя жизнь.
– Девочек не должно было быть две. Но так решила судьба, разделяя силу пополам, – я и Айла подслушиваем под дверью разговор между родителями и ещё кем-то. – Втроём они будут несокрушимы, но близнецов ни в коем случае нельзя разделять. Они уравновешивают друг друга.
– Что ты можешь посоветовать? – раздаётся глубокий голос отца.
– Ещё при рождении я рекомендовала держать Ойро в секрете ото всех. Объявить, что у вас два наследника, было правильным решением. Правду можно будет раскрыть, когда близнецам исполнится восемнадцать. Когда они вырастут, то смогут себя защитить, но до тех пор – уязвимее всего.
Мы с Айлой смотрим в зеркало. Если встать друг напротив друга, то мы будем казаться отражениями. Некоторые слуги называют нас двумя сторонами одной луны. Она – светлая, я – тёмная.
– Мы дали тебе имя Айла Анэхита, – рассказывает мама сестре, расчёсывая её волосы. – Безупречная Луна.
– Почему «безупречная»? – вдруг встреваю я.
– Потому что твоя сестра терпеть не может совершать ошибки.
Мы с мамой смеёмся, а Айла дуется.
– А что значит моё имя? – интересуюсь я, разглядывая украшения для волос.
– Твоё имя…