Достойный высший суд

– Вы считаете меня лисой? – моментально реагирует Эол.

– Хотите сказать, что в названной паре считаете себя птичкой?

Он ничего не отвечает, медленно растягиваясь в ласковой улыбке, понимая, что выдаст себя при любом ответе.

– Я искренне рада, что мне показалось. – Я первая перерываю затянувшееся молчание. – Однако помните, что птичка может оказаться совой или ястребом. Должна предупредить, что, если вы продолжите играть с моей любимой сестрой, я лично скормлю вас демонам.

Нежно провожу левой рукой по его плечу и мило улыбаюсь, глядя в глаза. Партнёр задумчиво молчит, вытягивает руку, крутит меня вокруг и стремительно возвращает в исходную позицию. Мы так резко врезаемся друг в друга, что почти сталкиваемся, а пряди моих волос перебрасываются через плечо на грудь.

– Буду иметь в виду, ваше высочество. – Его улыбка становится наглой, а маска вежливости трескается. – А вы не такая, как о вас говорят.

– Не вы первый так считаете.

Мелодия подходит к концу, я чувствую, как Эол замедляется, готовый выпрыгнуть из моей ловушки, отделавшись лёгким испугом, но я не закончила. Медленно высвобождаю правую руку из его захвата, но тут же возвращаю и скольжу по его ладони, стараясь игнорировать приятное тепло, а в итоге сплетаю наши пальцы. Слишком интимный жест для нас, поэтому Эол в недоумении и даже с каплей страха следит за моим движением.

– Но вы забрали драгоценного друга у моей сестры, думаю, будет честно, если я заберу что-то у вас.

– Что мне вам дать, Айла? – Он неуверенно улыбается, понимая, что ступил туда, куда, вероятно, не стоило.

– Я возьму одно, – тихо шепчу ему и забираю одно его воспоминание наугад.

Но за одним тянется другое, а далее третье, четвёртое, и я не успеваю затормозить, не желая узнавать о младшем Квинтилии так много.

Первая встреча Эола с Ойро, он думал, что приветствует меня. Его искреннее изумление, когда его слабо светящаяся кожа меркнет от их детского рукопожатия.

Телесная и физическая боль от взрыва в их дворце.

Смерть людей по вине самого Эола.

Презрение от отца. Его единственная опора – старший брат, и даже это в детстве у него отобрали на несколько лет.

Эол чувствует, как я касаюсь его памяти, и, понимая, какое воспоминание я беру, резко вырывает руку и отшатывается назад, поясницей натыкаясь на стол. Несколько золотых и серебряных кубков со звоном падают на пол. В тишине после окончания нашей песни этот звон звучит неприлично громко, многочисленные взгляды притягиваются к нам. Принц Эол быстро берёт себя в руки, невозмутимо поправляет мундир и просит прощения у гостей, а мне кланяется. Я отвечаю ему тем же вежливым кивком, скрывая, как трясутся руки в складках юбки.

– Айла, – его челюсти сжимаются.

– Эол.

Кажется, теперь мы перешли на «ты».