Но каждое мое предложение непременно на каком-то слове истекало чернильной кровью. Потому что кляксы у меня получались не просто пятнышком. Это было целое произведение кляксового искусства.
Естественно, когда Панасыч велел строиться в столовую, я испытал прилив вселенского счастья. Мало того, пожрем, так еще и чистописание, наконец, закончилось.
Зато теперь встала другая проблема. Когда, а главное — как мне замутить с пацанами занятия боксом, чтоб об этом не прознали чекисты. Я гонял в башке организационные варианты, пока мы шли к главному корпусу, пока мы ели и пока топали обратно. Со всех сторон выходило — никак и никогда.
Мы все время под прицелом бдительного ока воспитателя. Мне кажется, даже если он не находится рядом, все равно присматривает за нами. Бокс — это не шахматы. Скромно в угол не забьёшься при тренировке. Мне нужно какое-нибудь пространство и мне нужны непосредственно сами ученики. Водить их тайком по одному за угол — точно не вариант. Да и заметят все равно. Нет…нужно официальное разрешение.
— Реутов! Спишь там что ли⁈ — Рявкнул Шипко мне прямо в ухо. Когда только успел подкрасться, гад.
Я от неожиданности вздрогнул, отшатнулся и чуть не улетел плечом в дерево, стоявшее рядом с дорожкой, которая связывала барак с главным корпусом. Мы как раз почти уже дошли до своего места дислокации.
— Товарищ сержант государственной безопасности! Ну, вы не пугали бы так. Заикой можно стать. — Высказался за моей спиной Подкидыш. Он топал как раз следом и тоже едва не улетел, только носом вперед. Я своими метаниями и его чуть не сбил.
— Идём, Разин…идем. Молча идем. Вперед. Башкой не верим, рот не открываем. Смотрим внимательно под ноги, в едрит твою налево! А вы в облаках витаете. — Ответил Панасыч Подкидышу.
Убедившись, что мы с Ванькой снова вернулись в наш малочисленный строй, воспитатель чуть сбавил ход и пристроился в хвост веренице детдомовцев. Черт…неизбежно надо решать вопрос с Шипко. Без него никак.
— Извините…– Я тоже притормозил, пропуская вперед Подкидыша и Корчагина. — Вопрос есть. Можно?
— Вопрос… — Шипко покосился на меня с сомнением. — Ну, давай, если вопрос.
— Вот что подумал… Ситуация с Зайцевым…Возможно, если бы Вася мог за себя постоять, он остался бы жив. — Я начал разговор издалека. С подготовки почвы, так сказать.
— Интересно… Почему ты сейчас мне это говоришь? — Панасыч виду не показывал, но тема разговора его точно удивила.
Видимо, я смог заинтересовать Шипко, раз он сразу не послал меня к черту.
— Ну, вы же неглупый человек, хотя, очень стараетесь таковым показаться… Понимаете все прекрасно.
Панасыч выразительно хмыкнул в ответ на мою фразу. Однако, продолжал слушать.
— Вы же выяснили и разобрались, что ни я, ни кто-то другой из нашего барака к смерти Зайцева отношения не имеет. Но в то же время его ведь убили. Ограбление? Вряд ли. Просто так, ради прихоти — тоже сомневаюсь. Единственная более-менее подходящая версия, сделал это кто-то из Васиных дружков. Может, увидели на улице и свели старые счеты. Может, прознали, что он теперь с чекистами связан. И опять же, случайно встретив, решили отыграться. Я ведь правильно понимаю, конкретно из детского дома только я, наверное, и прибыл. Остальные уже одной ногой стояли во взрослой, не самой благополучной жизни. Так что, лишь на дружков Василия можно повесить его смерть.
Естественно, я почти на сто процентов уверен, что эти неведомые дружки вообще не при чем. Да и само слово не очень подходит. Применить данное определение к Клячину невозможно, он Василию не друг. Лично у меня почти нет сомнений, что так красиво, быстро и грамотно подрезать Зайца мог только Николай Николаевич. Да и мотив у него имеется. Конкретный такой мотив. В виду приказа от Бекетова. Но вот этими мыслями делиться с кем-то точно нельзя. Поэтому версия о дружках — единственно допустимая.
— Так…И? — Спросил Шипко.
Он остановился. Я соответственно тоже. Мы теперь замерли друг напротив друга, как два столба.
ebooksa