Многие явно удивлялись, не подавая вида, тому, что из всех присутствующих только один капитан Глеб был одет по-лесному, как и два дня назад. Опять его горные ботинки, чистые камуфляжные брюки, белая майка на тугих мускулистых плечах.
…Строители заканчивали монтаж роскошного фасада, половина его больших стекол по всей высоте была уже вымыта и отполирована. Воскресный день задержал все текущие работы, и техника оттого простаивала. С точки зрения Глеба — зря.
Прощание как-то смущенно затягивалось, громоздкие вещи отправились в багаж, регистрация пассажиров была произведена вовремя и без замечаний, а из внутренностей аэровокзала голос диктора уже умолял их всех пройти на посадку на почти одновременные рейсы: в Копенгаген и до Варшавы.
Одним движением Глеб Никитин перемахнул через поручни монтажной люльки, тихо приткнувшейся на земле почти у самого входа в здание, взял в руки черную пластмассовую коробку управления, немного пощелкал ею и…
Влекомый приятным электрическим жужжанием, к ужасу и восторгу толпы, он взмыл на десяток метров вверх, вдоль блестящих фасадных стекол, откуда и обратился с речью к своему непокорному народу.
— До свиданья, друзья мои!
Раздались многочисленные иностранные крики «Ура!» и вверх полетело несколько мятых военных шапок.
— Мы несколько непростых дней жили в мире и согласии, и мне больно сейчас расставаться с вами… — Глеб Никитин вытер воображаемую слезу, и в толпе послышались вздохи. — Но мой друг солнце настоятельно зовет меня, и я повинуюсь: ведь солнце более могущественный волшебник, чем я! Вспоминайте обо мне, но не слишком грустите: грусть вредит пищеварению. Соблюдайте мои законы! Запомните меня таким!
Милиционер внизу еще только набирал в себя воздуха, чтобы грубо закричать, а Глеб уже спустился. Обнял на земле притихшего Стивена.
— Не грусти старина — лихие времена проходят, а лихие парни остаются!
Раздавались редкие щелчки фотоаппаратов…
По очереди однополчане подходили к капитану Глебу и оставляли свои автографы на его бело-маечной груди.
Улыбнулся Хулио.
— Пока! Я обязательно приеду еще!
Обниматься и целоваться полез по-свойски Николас.
— Будешь у нас, в Голландии, заезжай в гости!
— Уж лучше вы к нам! Услышишь крик жаворонка — ты среди друзей!
Нетерпеливо завывая, на полупустую утреннюю стоянку влетел мотоцикл.
Резко остановился между рядов ожидающих автомобилей, щелкнула подножка, закачался на руле большой черный шлем.
Прыгая через две ступеньки, к Глебу и его друзьям подскочил сын.
ebooksa