– Вы слышите это? – спросила она.
Остальные утвердительно закивали.
Из саквояжа донеслось тихое:
Ива сглотнула. Эти причитания никогда не сулили ничего хорошего.
Тут она снова услышала всхлип и остановилась.
– Сюда, – позвала девочка, подзывая всех жестом, и повела друзей дальше в глубь пещеры. Где-то вдалеке шумела вода, в сумраке можно было различить смутные силуэты больших сталактитов и сталагмитов.
Нолин Самтаймз извлёк из кармана (коих было множество) небольшой фонарь, и Пернатий любезно дохнул на него пламенем. При свете огня стало ясно, что они здесь не одни.
Кто-то плакал. Кто-то довольно большой, словно бы сделанный из камня, за исключением той части, на которой росли огненно-рыжие волосы, заплетённые в две длинные косы.
Они осторожно приблизились.
– У тебя что-то случилось? – спросила Ива, присев рядом с тем, что имело вид громадного уха – размером примерно с большую тарелку.
Фигура всхлипнула и повернула к девочке своё массивное широкое лицо: по щекам струились два ручья слёз. Огромные зелёные глаза моргнули – и новые слёзы, выплеснувшись наружу, замочили Иве ботинки.
– Я… я думала, что тут никого нет, – сказала камнеподобная фигура.
– Ты поэтому плачешь? – спросила Ива, уже сообразив, что это вовсе не каменное существо – это
Существо покачало головой:
– Нет… Я плакала потому, что… понимаете… я не могу вспомнить, что случилось. А пока не вспомню, не могу вернуться.
Ива вручила троллихе шарфик с подковами в качестве носового платка; та с благодарностью приняла его крупными каменными пальцами и довольно грациозно промокнула лицо.
– Не можешь вернуться куда? – спросила Ива.
– Домой, – ответила троллиха.
– А почему? – продолжала расспрашивать Ива, отпрыгнув в сторону, когда из глаз существа хлынул новый поток слёз.
Троллиха всхлипнула: