Ненаучный подход

— Господин следователь, — с легкой подначкой сказала Ксения, — вы ведь не пойдете в акробаты или скоморохи?

— Пожалуй…

— Здесь та же история. Масштабная боевая магия запрещена Конвенцией. Методики массовых заклинаний давно утеряны. Я не смогу ни море разлить, ни лес мгновенно вырастить. К тому же современная артиллерия гораздо эффективнее любой известной боевой магии, — развела она руками. — То, что вы видели, — детские игрушки, на такое способен почти любой колдун, попрактиковавшись совсем немного. Просто другие способы применения силы. Эффектно, но для серьезного мага — как для вас фехтовать и кувыркаться в доспехах. Вы можете это сделать, но согласитесь ли вы таким образом развлекать публику? Вот видите… Подобные мелочи ниже достоинства настоящих специалистов. Видели бы вы, какой скандал разразился в Академии, когда я, профессор, член Ученого совета, согласилась расчищать перевал! Пока я занималась историческими изысканиями, это было приемлемо, но применять восстановленные по описаниям в архивах боевые заклинания на практике, да еще и в строительных работах! Ужас! — Ксения горько усмехнулась. — Мне предлагали отказаться от магии и подать заявку в гильдию каменщиков. Делать артефакты на продажу — тоже малопочтенное занятие, но с ним приходится мириться, надо же на что-то жить и поддерживать элитарность Академии. Но стройка! Позор!

— Сочувствую вам, — покачал головой Виктор. — Это похоже на условности имперского высшего света.

— Именно! — раздраженно кивнула Ксения. — Верхушка магического сообщества закостенела во временах Триедина. Не понимаю, как они вообще допустили участие такого количества магов в проекте перестройки вашего перевала. Впрочем, уверена, каждый из них еще будет облит высокомерным презрением… Госпожа Мальцева, насколько мне известно, уже лишилась защиты диссертации. У нее прекрасное исследование, но — вот незадача! — она работала с Федором Гнездовским. Простите, — понизила тон Ксения, — я увлеклась собственными печалями, а вам не терпится поговорить с Семеном.

— Еще раз благодарю, — светски поклонился ей Виктор. — И спасибо за разъяснения. Весьма познавательно.

«А еще вас очень мало, — мог бы добавить Виктор. — Слабых колдунов около трех тысяч на все Заозерье, а сильных, вроде вас, Ксения, — в лучшем случае пара сотен. Вы продаете магические услуги и артефакты, но старательно сохраняете дистанцию с обычными людьми. С нами работают те, кто послабее, а вы создаете и поддерживаете иллюзию всесилия Академии. Ведь если мы, люди, решим, что вас проще перебить, чем договориться — магов как минимум навсегда запрут в Дракенберге. А скорее — имперские костры покажутся мелочью, полыхнет везде. Числом задавят, будь вы хоть величайшими колдунами Вселенной».

Полевик Семен сидел в полузабытьи. Видимо, дал себе передышку, понимая, что пока не может ничего сделать, да и несколько ударов по голове не добавили бодрости.

На челюсти полевика расплывался громадный кровоподтек, в волосах застряли травинки, кулаки поцарапаны — в целом вид у задержанного был, мягко говоря, потасканный.

Он пришел в себя не сразу. Сначала с трудом приподнял голову, пытаясь сфокусировать взгляд. Подергал наручники. С видимым усилием сосредоточился на лице сидящего напротив Виктора.

Следователь пододвинул к нему берестяную кружку с водой. Глиняный стакан был привычнее, но этот опасный тип и осколком может дел натворить, так что лучше перестраховаться.

Семен медленно сделал несколько глотков, презрительно дернул уголком рта и поднял взгляд на Виктора.

— Здравствуйте, — сказал следователь. — Мне нужно допросить вас касательно убийства Ивана Шкипера.

— Э, начальник, — карикатурно удивился полевик, — не торопись, лошадок не гони, не знаю я никаких Иванов, тем более с паскудными моряцкими кликухами. Лучше скажи, почему ты живой, нахал? И почему я еще живой?

Семен говорил медленно, через силу, и от того привычные следователю словечки звучали жутковато. «Пургу несут» быстро, проглатывая окончания, стремясь за словесной шелухой и наглостью скрыть страх и растерянность. Он что, сумел напугать легендарного Сеню? Или это его привычный способ разговаривать?

— Повезло, — равнодушно бросил Виктор. — А вы, Семен, как я понимаю, сознаетесь в покушении на жизнь стражника при исполнении?

— От мне не похрену, сколько блохастых шавок ты на меня навесишь? Однова живем, начальник, а помирать что так, что эдак — дело малоприятное. Хошь, ещё в чём сознаюсь? Есть у тебя висяки? Вали всё, давай, не жадничай!

— Зама-анчиво, — протянул Виктор. Наклонился, достал из корзины под столом мясной пирог и положил перед Семеном.

Давно известно — во время еды человек успокаивается. Жевать и психовать одновременно очень сложно, а следователю сейчас нужна была не бравада отловленного злодея, а возможность договориться к обоюдной выгоде. Пирог он выбрал со значением — на румяной корочке тестом был выложен крест.

— Поминальный? — издевательски спросил Семен, изрядно облегчив Виктору задачу. — Может, еще и водки нальешь, за души племяшей выпить да дырку от тобой выбитого зуба прополоскать?