Царевна для Ворона

Тарелка со звоном разбилась рядом с моей головой, запущенная в стену, и я испуганно всхлипнула, оборачиваясь.

Ворон стоял, опираясь ладонью на край стола. Его грудь тяжело подымалась с каждым вздохом, растрепанные темные волосы чернотой упали на лицо, а смятая и задранная рубашка как-то жалко свернулась комком на каменном торсе.

Он сверлил взглядом стену, стараясь унять злость, взять себя в руки, но вместо этого склонился над столом, запуская следующую тарелку в стену. Остатки еды вперемешку с осколками разлетелись в разные стороны, и один, особенно меткий, ударил меня четко в шею, разрывая кожу тонкой полосой.

Ему хватило одной моей капли крови, чтобы отбросить в сторону свое бешенство и настигнуть, прижимая к дверям спиной. Нависнув сверху, Ворон вдыхал аромат крови часто подрагивая крыльями носа и пронзая темнотой черных глаз.

— За что ты так со мной поступила? — убито прошептал, сдвигая волосы в сторону и открывая вид на стекающую капельку крови, что собралась в круглую бусинку и скользнула вниз, оставляя после себя яркую дорожку. — За что так порвала?!

Жесткими пальцами отвернул мое испуганное лицо и припал губами к порезу, кончиком горячего языка собирая багровую дорожку. От этого дикого жеста обжигающая волна зародилась на кончиках пальцев, чтобы стрелами добраться внутренностей, затопить меня черной волной похоти и заставить, закрыв глаза, шумно задышать.

— Я ничего не сделала… ничем не заслужила… — прошептала, обессиленно сползая вниз.

Если бы не его руки, не его тело, я бы рухнула на пол, покорившись подогнувшимся коленям, но Ворону было мало держать меня взаперти — он хотел контроля, и мое стояние на ногах — лишь его прихоть.

— Ты ответишь, за все ответишь, — вновь пообещав мне кровавую расплату за неведомые грехи, он резко отпустил меня, позволяя съехать вниз, и жестко зафиксировал голову, впиваясь в волосы.

Пах перед моим лицом вновь напрягся, и мужские глаза пронзила такая злость, которой я ранее никогда не видела.

— Я сломаю тебя, испорчу, Тарн. И ты больше никогда не станешь прежней, — прорычал он, потянувшись ладонью к растянутому поясу брюк.

Глава 16

Смотреть на нее сверху вниз — определенный уровень блаженства. Нравилось, как невинно она хлопает своими бездонными глазами, как пухлые искусанные губы распахиваются от удивления и горячий короткий выдох обжигает головку члена у ее рта.

— Будь послушной, царица. И больно не будет, — шиплю я ей и толкаю член в горячий ротик, едва не вырывая волосы на темноволосой голове от одержимости.

Обжигающий, мягкий, влажный. Он просто вырывает меня на мгновение из собственного тела, и соблазн оказаться глубже в ее горле тянет на новый толчок.

Храбрая, глупая Тарн.

Она не вырывается, не кусается, только смотрит глазами, полными ужаса и разочарования, в которых я вижу свое отражение. Не двигается навстречу, но и не торопится оттолкнуть — из-за угроз ли?..

Глупая, сладкая Тарн!..

Тонкие ладошки накрывают бедра и сдержанно сминают ткань, пока я вожу гудящим от возбуждения членом по гладкой стороне женского языка. Мошонка начинает стучать по ее подбородку, а мне все мало. Меня гложет голод, которому нет конца.

Да когда же уже придет облегчение?! Для него так много причин, но оно все никак не наступает, заставляя все разъяреннее терзать узкое горлышко.