– Все равно это грех, сэр. Непростительный грех.
– Вылить все до капли! – В подтверждение приказа Шарп проткнул палашом несколько бурдюков. Красная жидкость хлынула на мощеный пол церкви. – Если кто напьется, – повысил голос лейтенант, – пусть пеняет на себя!
– Слушаюсь, сэр! – Харпер дождался, пока Шарп уйдет, и подозвал Гэтейкера. – Найди трактирщика, приведи его сюда и выясни, сколько он даст за вино! Быстро!
Со взводом стрелков Шарп продолжал обыскивать город, надеясь найти еще какие-нибудь запасы зерна или сена. Вместо этого они обнаружили склад французских пехотных ранцев из бычьей кожи, значительно превосходящих по качеству английские, а также три дюжины пар кавалерийских сапог, оказавшихся, к великому разочарованию Шарпа, малыми по размеру. Стрелки также нашли несколько ящиков с патронами. Французские пули, несколько меньшие по размеру, чем английские, годились для винтовок Бейкера, но низкокачественным французским порохом стрелки старались пользоваться в последнюю очередь. Они нашли также шинели, чулки, рубашки и перчатки. Ни сена, ни зерна больше не попадалось.
Горожане тоже искали чем поживиться. Разодевшись в награбленное, они превратили зимний день в настоящий карнавал. Казалось, весь город населяла веселая толпа полураздетых вражеских солдат. Даже женщины красовались во французских шинелях и киверах.
К полудню конвой мулов оттащил захваченные трофеи вместе с ранцами стрелков в безопасное место к востоку от города. Вивар не хотел, чтобы люди были обременены личными вещами в момент штурма города. Поэтому трофеи и прочие принадлежности вывезли в горы.
Отправив караван мулов, Шарп разрешил стрелкам отдых, а сам, преодолевая немыслимую усталость, побрел разыскивать Вивара. Он прошел через пустынную площадь. Дюжина касадорцев вела наблюдение за прикрытыми ставнями окнами дворца. Несколько горожан сооружали перед дворцом примитивную баррикаду из старой мебели и пустых винных бочек.
На фасаде дворца оставалось лишь одно не закрытое ставнями окно, в котором не было видно наблюдателя. Флаг с парадного подъезда убрали, двойные двери забаррикадировали снаружи досками и бревнами. Французы оказались замурованы внутри огромного здания.
Касадорцы Вивара сдерживали толпу, пробивавшуюся на площадь из узеньких улочек. Горожане выкрикивали угрозы и насмешки в адрес запертого во дворце неприятеля. Поприветствовав восторженными криками Шарпа, они продолжили оскорбления. Отчаянно визжали волынки. Дети плясали, неистово били колокола.
Устало улыбнувшись торжествующим горожанам, Шарп поднялся по ступенькам западного входа. На половине пути он замер, пораженный красотой собора. С величайшим искусством вырезанные из камня колонны и арки, статуи и балюстрады, орнаментальные щиты и надписи прославляли похороненного внутри Сантьяго.
Собор почему-то напомнил лейтенанту честолюбивого Вивара. Испанец дрался за то, во что верил, в то время как Шарп дрался, как пират, из проклятой упрямой гордости.
– Вижу ли я восхищение в глазах солдата? – прозвучал нежный насмешливый голос с верхних ступеней.
Шарп мгновенно забыл о соборе и его славе:
– Мисс Паркер?
Он чувствовал, что глупо улыбается, но ничего не мог с собой поделать. Его вела в бой не только пиратская гордость, но и воспоминания о девушке в голубой юбке и рыжей накидке.
Шарп резко обернулся к безмолвному дворцу, удерживаемому французами.
– Здесь опасно!
– Мой дорогой лейтенант, я провела в логове людоедов целый день! Неужели вы считаете, что после вашей блестящей победы я нахожусь в большей опасности?
Шарп улыбнулся комплименту и, поднявшись наверх, вернул его:
– Этой победе, мисс Паркер, в огромной степени мы обязаны вам. – Лейтенант поклонился. – Мои почтеннейшие поздравления. Той ночью я был не прав.
ebooksa