Подземная одиссея

«Подумаю. Но мне кажется, уничтожить эту вещь нельзя, не мы его делали, не нам решать его судьбу» — уверенно говорю я.

Гроз Гур задумчиво произносит: «И всё же, почему ты?»

«Видно я тот самый неудобный камушек, что сорвавшись, увлечёт за собой целую лавину»

Гл. 15

Детей оставляем на попечение Йоны. Женщина пребывает, словно в состоянии сна, у неё ежеминутно происходит процесс регенерации, культя руки вытягивается, с груди уже убрала накладную подушечку, но она с трогательной заботой опекает Свету и Игоря. Отмечаю, хотя обычаи этих людей достаточно жестокие и непредсказуемые, к детям проявляют трогательную заботу. Может от того, что эта раса их много не имеет, жизнь у них долгая, малыши появляются редко.

Я, Семён и Грайя, вновь стоим на площадке у люка. Он открыт, неподалёку расположились воины Гроз Гура, из шахты раздаются отрывистые голоса. Идут последние приготовления, вытягивают толстую трубу, убирают откачивающие насосы. Верховный властитель, как и положено его чину, наблюдает за нами из изготовленной для этой цели, пёстрой палатки. Лицо темнее грозовой тучи, у меня ощущение, он борется над какой-то тягостной для себя проблемой. Его глаза то разгораются, то блекнут, губы плотно сжаты, вижу, как сжимаются кулаки. Мне не нравится его состояние, мне всегда не нравится то, что плохо понимаю. В любом случае стараюсь быстрее покинуть этот гостеприимный город.

Грайя повизгивает от нетерпения, закусывает влажную губу, прикрикивает на работников. Семён задумчиво опирается на топор, он недавно правил лезвие и поэтому случаю чисто побрился топором. От него пахнет одеколоном — странный аромат мускатного ореха и мяты, одна из дочерей Гроз Гура ему подарила флакончик, чем привела в бешенство жрицу Огня, но жаркий поцелуй Семёна в губы погасил вспыхнувшую ярость, а другой, долгий и нежный совсем успокоил Грайю, но по шее она его всё же дала и заставила выбросить одеколон. В последствие я узнал, что подарки такого рода от местных женщин, приглашение к интимной связи.

Наконец из люка вытягивают последние шланги, и из него показывается голова Зирда. Он видит меня, улыбается, выбирается наверх: «Я прозондировал тоннели, химер нет, вагонетка на рельсах, можно ехать».

Смотрю на Гроз Гура, вроде он хотел сопровождать нас. Зирд замечает мой взгляд: «Он не поедет, вместо него, с вами буду я».

Идём к шахте, перед спуском смотрю на Верховного властителя, посылаю ему мысль, в ней благодарность, но словно упираюсь в бетонную плиту. Ладно, думаю, скоренько уходим, незачем провоцировать хорошего человека. Я догадываюсь, всё дело в артефакте, Гроз Гур борется с собой, чтобы не отнять его у меня.

Вновь на станции, не могу её узнать: во-первых, зловоние всё ещё не до конца выветрилось, дух смерти витает в каждом сантиметре пространства, во-вторых, всюду оплавленные лужи из камня и металла, груды пепла устилают перекорёженные рельсы и оплывший от сильного жара состав.

Зирд ведёт нас в один из тоннелей. Здесь чисто, на рельсах гудит вагонетка, она работает от аккумуляторов. В ней находятся несколько человек — это худощавые люди в серебристых накидках и хотя они явно не воины, я догадываюсь, они имеют большую силу, определенно, они экстрасенсы, или, как они сами себя называют, маги.

«Большой отряд воинов взять нет возможности, поэтому с нами поедут они» — Зирд глубокомысленно молчит, а я не требую разъяснений, и так понятно.

Словно налетает порыв ветра, вагонетка срывается с места и стремительно несётся во тьму.

Перестук колёс успокаивает, смотрю по сторонам, стараюсь разглядеть, что там, в темноте. Незаметно сую руку под рубашку, ощупываю медальон, мне доставляет невероятное удовольствие его гладить, перебирать пальцами алмазные камушки. Семён пыхтит и недовольно ворчит, не нравится ему кромешная тьма. Зирд совещается с Грайей, она каким-то чутьём выбирает дорогу, и он умело переводит вагонетку на другие пути, которая, после торможения и несильной тряски, вновь несётся в темноте как ракета. Маги хранят молчание, но я ощущаю их напряжение, воздух впереди, словно пропитан электричеством. Меня не покидает чувство, они каждую секунду ожидают определённых событий, а мне кажется, в лабиринте тоннелей, жизни нет. Именно жизни, думаю я. А вот как насчёт смерти? Где-то в подсознании кольнуло, словно иголочкой, шрам на руке теплеет, на лицо, предвестники приближающихся неких событий. Странно, но я вижу в кромешной тьме, вероятно, это некий дар, полученный свыше, а вот Семён таращится во все глаза, словно слепой щёнок, беспомощно моргая, силясь, что-либо рассмотреть. Не повезло ему, хотя как сказать. Мимо проносятся гладкие стены, иногда мелькают непонятные углубления, где вспыхивают глаза каких-то существ. В одном из ответвлений навстречу выдвинулась некая тяжёлая масса, но была смята лихорадочными пассами наших доблестных экстрасенсов-магов. К моему облегчению вагонетка вылетает в широкий тоннель, где нет выходов в природные пещеры. Несёмся в хорошем темпе, маги, сидящие впереди, водят руками, едва заметные искорки срываются с их пальцев.

«Они что-то чувствуют?» — спрашиваю Зирда.

«Эти всегда, что-то чувствуют» — с едва скрываемым напряжением говорит он.

«Что-то впереди?»

«Здесь всегда, что-то впереди» — загадочно отвечает он и продолжает: «Эти тоннели сильно насыщенны Силой, от неё буквально зашкаливает, трудно анализировать».

«Но это не химеры?» — осторожно спрашиваю я.