Лидия, которую слегка сбили с толку, машинально потрогала свой браслет и фыркнула. Тут принесли еду, и все притихли, приступив к ужину. Веронике очень понравилось суфле, оно было воздушным, но таким крошечным, что всего через минуту во рту остался только сливочный вкус и далекий отзвук петрушки. Она покосилась на тарелку Лидии, которая наотрез отказалась от даров моря и теперь резала аппетитную курицу в темно-коричневой шкуре, обсыпанную иголочками розмарина и припудренную красным перчиком. Несмотря на ненавистных родственников, аппетит она, судя по всему, не потеряла.
На море тем временем опускалась ночь, и застекленная часть ресторана стала похожа на огромный темный экран. Только темнота была не мертвой, а многослойной, глубокой, за ней угадывались километры воды, ходившей вверх и вниз тяжелыми волнами. Леонид Филиппович и Эдуард заговорили о каких-то родственниках, а потом перекинулись на прадедушку и принялись обсуждать его воинские подвиги.
– Опять гражданская война, – процедила Лидия с отвращением. – Ненавижу.
– А по-моему, это так мило, искать свои корни, – протянула Жанна, наколов на вилку зеленую горошину. Немного поразглядывала ее, после чего отправила в рот и принялась медленно разжевывать.
– Искать корни, может быть, и мило. Только я не понимаю, зачем их выкапывать, – раздула ноздри Лидия. – Половина стен в нашем доме увешана чьими-то портретами. И все эти люди похожи друг на друга. Свихнуться можно.
– А почему милая Николь сегодня одна? – спросила Жанна, откинув назад свои роскошные волосы.
– Да, в самом деле, – неожиданно подхватил Эдуард, отвлекшись от беседы с братом. – Богдан разве не с вами?
– Он должен присоединиться к нам позже. По крайней мере, мы на это надеемся. Верно, молодая леди? – Медников-старший строго и пытливо посмотрел на Веронику.
– Он мне не звонил. И сообщений не присылал, – с сожалением сообщила та.
– Тогда, возможно, он звонил Кристине Овсянки-ной? – ласково-строгим тоном продолжал допытываться Леонид Филиппович.
Вероника знала, кто такая эта Овсянкина. Богданова подруга детства, одноклассница, сидевшая с ним за одной партой и прорвавшаяся в его взрослую жизнь. Бойкая, самоуверенная, даже нахальная, она лезла во все его дела и часто звонила. Та самая «лучшая подруга», которая может всю жизнь дремать, как вирус, но при благоприятных обстоятельствах внезапно активизироваться. Николь много про нее рассказывала. Овсянкина вела колонку в популярном женском журнале, подписываясь «Очумелая ручка». Кроме того, у нее был раскрученный блог, рассказывающий о жизни хрупкой девушки в этом жестоком мире. К слову сказать, хрупкая девушка так ловко отбивала рекламодателей у других блогеров, что в узких кругах получила кличку Челюсти.
– Я не общаюсь с Кристиной, – сдержанно ответила Вероника, лихорадочно размышляя, с чего это вдруг Медников помянул блогершу.
Но уже через минуту ситуация прояснилась.
– Если я не ошибаюсь, вы собирались в этот круиз вчетвером? – вмешалась в разговор Лидия. – Вы с Богги и Кристина со своим парнем.
– Лично я ни о чем с ней не договаривалась, – сказала Вероника просто для того, чтобы не молчать.
Вот только этого ей не хватало! Сюрприз за сюрпризом. Не лайнер, а какой-то караван-сарай. Если она правильно помнит, Николь и Кристина несколько раз встречались. И если эта «Очумелая ручка» здесь, то рано или поздно она объявится. И тогда последует молниеносное и наверняка скандальное разоблачение.
– Мы уже связывались с Кристиной, она не знает, где Богги, – объяснила Лидия. – Однако пообещала расспросить друзей. У нее отличные связи.
– Кристина не знает, Николь не знает, и вы не знаете? – Жанна быстро суммировала сказанное и теперь переводила встревоженный взгляд с Лидии на Леонида Филипповича и обратно. Как будто Богдан был для нее любимым членом семьи и она страшно пеклась о его благополучии.
– Он некоторое время не выходит на связь, – подтвердил Медников-старший. – Но есть шанс, что Богдан осчастливит нас своим появлением в одном из портов. Я уже говорил.
– Может быть, он просто махнул куда-нибудь на своей новой машине? – предположил Эдуард. – Ты сам говорил, у него полно друзей в Питере.