Она приподнялась на локте и принялась рисовать кончиками пальцев круги на моем бицепсе.
– Прошлая ночь была… хм… довольно ошеломляющей. Не так ли? – Теперь Тея перебирала простыню. – Давно я этим не занималась.
– Охрененно было, – сказал я, убирая прядь волос с ее глаз.
– Я в раздрае, – сообщила Тея. – Мучаюсь похмельем после тебя.
– Сама знаешь, чем советуют лечить похмелье.
– Раздобыть шерсть той собаки, которая тебя укусила?
Я кивнул и наклонился, чтобы уткнуться носом в ее шею, а затем слегка укусил кожу над ключицей.
– Мм, – вздохнула Тея. – Я вижу, куда ты клонишь.
Она корчилась, пока я трудился над ее шеей и подбородком. А потом я обхватил грудь Теи и провел большим пальцем по соску.
– И вот, я снова мокрая, – прошептала она.
Я усадил ее на себя и смотрел, как она скачет на мне, а в окна струился утренний свет. Когда Тея кончила, я перевернул ее на спину и взял – так сильно, как она хотела, и так сильно, как мне было нужно – чтобы доказать, что это и моя жизнь тоже.
Спустя почти час мы рухнули клубком из рук и ног. Ее голова покоилась на моей груди.
– Боже, ты настоящий зверь, – сказала Тея. – Нет, воин. Мой воин.
Я поцеловал ее, медленно и глубоко, проводя языком по опухшим губам Теи.
– Нет, нет, нет, я больше не буду поддаваться твоему мужественному соблазнению, – заявила она, поднимаясь с кровати. – Сегодня наш первый полный рабочий день. У нас так много дел в Нью-Йорке. Ничего, если я приму душ первой?
– Валяй.
Она наклонилась, чтобы поцеловать меня в губы, и направилась в ванную.
Я лег на кровать и смотрел, как свет на улице становится сильнее. Шторм прошел. Настал новый день. Мой и ее.
«Не позволяй этому старому дерьму из прошлого все испортить».
Телефон Теи зазвонил в ее рюкзаке.