– Нет, Джим, – медленно сказала Анна, как будто я был ребенком. – Это рутина. Она ничего не может вспомнить, поэтому не знает о качестве своей жизни, пока мы поддерживаем ее спокойствие.
Рита положила руку мне на руку.
– Это тебя беспокоит? Что мисс Хьюз страдает?
– Как она может не страдать?
– Потому что она не может вспомнить, – отрезала Анна, бросая на Риту тяжелый взгляд. – Без осознания ситуации откуда взяться страданию?
Это звучало правдоподобно, но зуд в глубине души не давал мне покоя.
– Почему она так легко принимает свою ситуацию – где бы, с кем бы она ни очнулась, – когда происходит перезагрузка?
– Алонзо тебе не объяснил? – спросил Хоакин.
Я скрестил руки.
– Я хочу услышать еще раз.
– Мисс Хьюз после аварии ничего не принимает, – ответила Анна. – Прошли месяцы, прежде чем она перестала каждый раз впадать в истерику. Теперь мисс Хьюз спокойна, потому что под всеми наворотами самая основная функция мозга – выживание. – Она встала, сжав губы и проверяя свои маленькие золотые часы. – Время вышло. Вы удовлетворены, доктор Уилан?
Я пожал плечами. «Даже близко нет».
Хоакин хлопнул меня по плечу.
– Если бы у мисс Хьюз было что-то еще, кто-нибудь из этих умников-нейропсихологов уже бы это вычислил.
– А они все еще проверяют? Как насчет этого нового доктора? Кристины Чен?
Он пожал плечами.
– Уход за резидентами не моя забота – и не твоя. Если Делия Хьюз узнает, что ты балуешься с ее сестрой, она тебя выкинет.
Потому что у Теи будет краска вместо чертовых маркеров? Или немного музыки? Лучшая жизнь?
Когда остальные ушли, я повернулся к Рите.
– С чего Делии беспокоиться, если мы дадим ее сестре холст?