Ее счастье пробило мою холодную кирпичную стену. Я знал, что к тому времени, когда мы доберемся до комнаты отдыха и я достану краски, у нее случится перезагрузка. Но Тея была счастлива сейчас, в этот момент, и я это сделал.
«Я наконец что-то сделал…»
Я привел ее к ее столу.
– Сейчас вернусь.
Я поспешил к кладовке, схватил краски, кисти и сунул холст под мышку. Если Делия решит сразиться со мной, я буду драться за нас обоих. Потому что живопись не расстроит Тею. А поможет освободить ее, по крайней мере, на некоторое время.
Громкий смех мужчины заполнил комнату отдыха. Я бросил холст, вышел и увидел Бретта Додсона, сидящего напротив Теи спиной ко мне. Лицо Теи было напряжено, плечи согнуты, рука крепко сжимала ручку.
– Сколько уже прошло? – спросила она.
– Двадцать четыре миллиарда световых лет, – ответил Бретт. – Плюс-минус пять минут.
Глаза Теи расширились, а грудь сжалась.
– Что вы имеете в виду?
Я подошел, гнев разгорелся в моих венах.
– Прошло два года, м-м-мисс Хьюз, – быстро сказал я. – Д-д-два года, и врачи работают над вашим делом.
Взгляд Теи метался между двумя чужими мужчинами в ее пространстве.
Я повернулся к Бретту и прошипел:
– Что ты т-т-творишь?
– Я должен был увидеть своими глазами. Чувак, это безумие. Сам проверь. – Он повернулся к Тее, указал на свой бейдж и медленно сказал, как будто она тупая: – Я Бретт.
– Привет, – сказала она, не предлагая руку. – Я Тея Хьюз.
– Бретт Фавр, – уточнил он. – Вы когда-нибудь обо мне слышали? Я играл за «Пэкерсов». Два раза брали Суперкубок. Я сейчас на пенсии.
Я схватил его за руку и выдернул придурка из кресла.
– Ч-ч-что за х-х-хрень?