Дотянуться до звёзд

22
18
20
22
24
26
28
30

У меня по коже пробежало электричество. После стирки на ткани остался слабый запах одеколона, но не обычного одеколона Коннора – запах был более резкий и сильный, он ударил мне в голову. Я взбодрилась лучше, чем после чашки кофе, пришлось крепко сжать бедра.

«Что это такое?»

Я пошла на кухню, чтобы разбудить пребывающий в замешательстве разум чашкой кофе, на ходу поднесла край рукава футболки к носу и опять вдохнула приятный аромат.

«Ух ты».

Можно подумать, эту футболку пропитали мужскими феромонами, но почему-то, вдыхая их, я чувствовала себя иначе, не как в объятиях Кон-нора.

– Ой, перестань.

Я дала себе слово выбросить из головы странные мысли и просто наслаждаться настоящим. Прочитав то стихотворение, я поняла простую истину: Коннор очень многогранная личность, и мне еще предстоит открыть все его достоинства.

При мысли о новых открытиях – в частности, эта новизна так нравилась мне в любых новых отношениях – я мечтательно улыбнулась и повернула за угол. На кухне горел свет, я резко остановилась и ойкнула от неожиданности.

У обеденного стола стоял Уэстон, хватал разложенные на столешнице тетради и бумаги и быстро, с силой запихивал их в сумку, как вор, набивающий мешок краденым добром.

Услышав мой возглас, он вскинул голову и оглядел меня с ног до головы. Его взгляд скользнул по моим голым ногам, по бедрам, по маленькой груди. Я немедленно скрестила руки на груди, как будто была голая.

– Привет, – промямлила я. – Не знала, что ты здесь. То есть не думала, что ты не спишь.

Уэстон молча смотрел на меня. Рот у него приоткрылся, и кончик языка коснулся верхней губы. Потом он дернулся, как человек, очнувшийся ото сна, и его лицо снова окаменело.

– Какого черта на тебе надето?

Я вздрогнула и опустила глаза.

– Одна из футболок Коннора.

– Это моя футболка.

Еще секунду Уэстон смотрел на меня, потом отвел взгляд и резким движением закрыл молнию на сумке.

– Ой, – пробормотала я, чувствуя, как краснеют щеки, а все тело прошибает пот. – Она лежала в его комоде.

– Футболка моя, – повторил Уэстон.

– Извини. Я ее сниму.