Я сидел за столом, пролистывал тетрадь со своими записями и зарисовками – в основном там были различные вариации стихотворения, которое задал мне профессор Ондивьюж. Отем. Ни на какую другую тему я писать не мог. Я растягивал стихотворение, потому что, как только оно будет закончено, мне останется лишь одна отдушина – бег, а я не мог бегать сутки напролет.
В гостиную вразвалочку вышел Коннор, все еще во фланелевых штанах и майке, хотя уже было три часа пополудни.
– Что случилось? – спросил я.
– Я рассказал маме с папой про Отем, и теперь они хотят пригласить ее на обед в честь Дня благодарения.
– Вот как?
У меня упало сердце. На День благодарения Дрейки звали к себе только самых близких друзей. Раз они уже пригласили Отем, значит, Коннор сказал им, что у него серьезные намерения в отношении этой девушки…
«Или у них с Отем уже и так все серьезно».
Коннор подошел к холодильнику и достал кислотно-зеленую банку энергетика «Монстр».
– Ага. – Он захлопнул дверцу и горестно улыбнулся. – Мы только что разговаривали по видеосвязи, и они чуть из штанов не выпрыгивали. Папа сказал дословно: «Все-таки ты не безнадежен».
Я криво усмехнулся. Я уважал Аллена Дрейка и был благодарен ему за помощь, которую они с миссис Дрейк годами оказывали моей матери, но он взял ту же установку «победа любой ценой», которая помогла ему заработать миллиарды, и применил ее к своим методам воспитания сына.
– Почему они делают на нее такую высокую ставку?
– По той же причине, по которой так любят тебя: потому что Отем на стипендии, много и тяжело работает, чтобы изменить мир. Родители считают, что она оказывает на меня хорошее влияние.
– А разве не поэтому ты в первую очередь начал с ней встречаться?
– Это не единственная причина, – протянул Коннор. – И именно поэтому я сейчас вне себя.
– Ты это о чем?
Он пожал плечами и отхлебнул энергетика.
– Не знаю, дотянем ли мы до Дня благодарения. Мне кажется, Отем от меня отдаляется.
Я тяжело сглотнул.
– Вот как?
Коннор вздохнул, задумчиво разглядывая букву М на банке.